– Пожалуйста, только никаких недовольных клиентов!
Звонили из больницы. Просили ее не волноваться.
– Ну почему они всегда так говорят? – простонала Джей, закончив разговор. – Как это – не волнуйтесь, когда твой ребенок в больнице!
С Рори что-то стряслось. Мне срочно нужно к нему. Они сказали, что, “по-видимому, ничего серьезного”. И понимай как хочешь, что означает “ничего серьезного”. О господи… Где же, черт возьми, эта машина?
– За углом, рядом с баром “Крикет”. Давай, Джей, держись. – Барбара крепко обняла Джей. – Пожалуйста, позвони мне попозже и расскажи, как он. Передавай малышу привет. Я попрошу свою Высшую силу замолвить за него словечко.
Джей наблюдала за Грегом из душного приемного покоя. Больница находилась сразу за магазином местной “Лиги друзей больницы”, где продавалась удивительная коллекция искусно связанных ночных кофточек пастельных тонов. Грег неторопливо направлялся к хирургическому отделению небрежной походкой старого хиппи. Он шел прямо через парковочную площадку, не обращая внимания на машины. А ведь одна из них могла резко дать задний ход и мигом превратить его в пациента. Ну как можно быть таким беспечным. Посетители больниц больше заняты собственными мыслями, чем дорогой и пешеходами. Одни поглощены свалившейся на них бедой, другие радуются рождению малыша. Кто-то вздыхает от облегчения, что опасная операция уже позади, а кто-то, как она, спешит сюда в страхе за больного ребенка.
– Аппендицит. Кто бы мог подумать? Вроде сейчас этим не болеют. Бедный старина Рори. – Грег говорил довольно бодро.
Вместе с ним сквозь автоматические двери в покой ворвался порыв холодного воздуха.
Вы посмотрите, как он спокоен! Как будто Рори просто обжегся крапивой. А сам-то прошлым летом, подцепив обычный грибок, кричал, что у него “гангрена”.
Воздух на улице был свежим и чистым. Джей захотелось распахнуть двери настежь и впустить в больничные покои мир здоровых людей. В приемной было жарко до отупения. Джей казалось, что у нее стягивает кожу, словно из нее испаряется вся влага, включая лосьон “Клиник”, опробованный сегодня утром. Казалось, что журналы, сложенные стопкой на низком столике, рассыплются в труху, стоит к ним прикоснуться. Комната была забита травмированными. Одни прикладывали к ранам бинты и пластыри, другие, с бледными лицами, пребывали в полуобморочном состоянии. Кто-то нянчил руку в самодельной повязке, кто-то пытался пристроить поудобнее голую распухшую ногу.