Его стоны становились все громче. Она знала, что он вот-вот кончит с яростным рычанием. Ей нравилось, когда он так рычал. И это вечно удивленное, охваченное экстазом, почти болезненно искаженное лицо – будто оргазм каждый раз превосходил самые смелые его ожидания. Теперь она просто дожидалась его финального рыка – прощального мычания в холодной коробке его спальни, где рябило от фотографий, гардин, ковров. Скоро он оденется и уедет на другой конец страны, туда, где, по его словам, он получил деловое предложение, от которого не мог отказаться. Зато вот от этого он сможет отказаться. От этого. И все равно будет рычать от наслаждения.
Она закрыла глаза. Но рычания не последовало. Он остановился.
– Что случилось? – Сара открыла глаза.
Его лицо было перекошено. Но не от наслаждения.
– Рожа, – прошептал он.
Она вся сжалась:
– Где?
– Там, за окном.
Окно располагалось у изголовья кровати, прямо над ее головой. Она выгнулась и почувствовала, как он, уже опавший, выскользнул из нее. Окно было слишком высоко, так что лежа она не сумела ничего увидеть. И слишком высоко, чтобы кто-то мог заглянуть снаружи.
– Это было твое лицо, – произнесла она почти умоляющим тоном.
– Я тоже так сначала подумал, – отозвался он, продолжая смотреть в окно.
Сара встала на колени, взглянула. И там… там точно было чье-то лицо.
Она громко рассмеялась от облегчения. Лицо было белое, рот и глаза выложены черными камушками, подобранными, очевидно, на обочине дороги. А руки сделаны из яблоневых веток.
– Господи, – прошептала она, – да это же просто снеговик!
Смех перешел в слезы, она беспомощно разрыдалась и тут же почувствовала, как его руки обнимают ее.
– Мне пора, – всхлипнула она.
– Побудь еще немного, – попросил он.
И она побыла еще немного.
Подходя к гаражу, Сара бросила взгляд на часы: прошло уже почти сорок минут.
Он обещал позванивать время от времени – всегда был большой мастер по части обещаний, и теперь она была этому даже рада. Сквозь запотевшие стекла машины она разглядела смутно белевшее лицо мальчика, который уставился на нее с заднего сиденья. Она рванула дверь и, к своему удивлению, обнаружила, что та закрыта на замок. Сын открыл, только когда она постучалась.
Сара уселась за руль. Радио молчало, в салоне царил ледяной холод. Ключи лежали на пассажирском кресле. Она обернулась: ее мальчик был бледен, а нижняя губа у него дрожала.