Мэри Беннинг была дипломированной медсестрой и работала в той больнице, где лежал отец. Он успел к ней привязаться. И Грею удалось уговорить ее какое-то время поработать у них в доме, ухаживать за отцом, чтобы всегда быть под рукой в самые трудные моменты. Они договорились, что Кенни будет присматривать за ним днем, до тех пор, пока Грей с Мэри не подыщут сиделку на постоянной основе, и тогда наблюдение будет круглосуточным. Стоили такие услуги дорого, но директор Кроу договорился об адекватной компенсации, страховом пособии, выплачиваемом после смерти, что помогло бы покрыть все расходы и держать отца Грея дома, а не в больнице.
– Харриет! Отпусти! – взвыл отец, вырвал руку у Мэри и едва не заехал Кенни локтем в нос.
Медсестра положила руку ему на колено, легонько сжала.
– Джек, это я, Мэри.
Только тут он взглянул на нее, на лице отразилось смущение, а потом вдруг весь так и обмяк. Память вернулась.
Мэри обернулась к Грею.
– Ваш отец видел, как вы приехали с продуктами. Увидел «Тандерберд» и вдруг страшно занервничал. Но теперь он в полном порядке. Все хорошо.
Кенни выпрямился, лицо его было мрачно. Прежде ему не доводилось видеть отца в таком состоянии. Он покачал головой и отошел в сторону.
Движение это привлекло внимание отца. Глаза его удивленно расширились.
– Кенни? А ты что здесь делаешь?
Кенни не знал, что ответить на это. Память отца была издырявлена, словно швейцарский сыр.
Но тут на выручку поспешила Мэри. Похлопав старика по колену, она сказала:
– Да он здесь уже целый день, Джек.
Отец оглядел всех присутствующих по очереди, затем откинулся на спинку кресла.
– А, ну да, конечно… помню… помню.
Но помнил ли он? Или только притворялся?
Кенни покосился на брата, глаза его словно остекленели от шока.
Добро пожаловать в мой мир.
– Пойду, пожалуй, помогу с готовкой, – сказала Мэри. Поднялась, стряхнула пыль с колена.
– А я закончу распаковывать вещи, – сказал Кенни и торопливо вышел из комнаты.
– Хорошая идея. Умыться с дороги не забудь, – буркнул отец. То было лишь жалкое эхо некогда повелительного тона. – Твоя комната наверху…
– Я еще не забыл, где она, – сказал, как отрезал, Кенни. Получилось довольно грубо – с больными, страдающими Альцгеймером, так разговаривать не принято.
Но отец лишь кивнул, вполне удовлетворенный ответом.