Амур откинулся на спинку кресла и скорбно воздел руки к небу.
– Сомалийское правительство? Настоящее законное правительство пало здесь еще в 1991 году, что ввергло страну в настоящий хаос. Никто не патрулирует территориальные воды, богатые тунцом моря наводнили иностранные рыболовецкие суда. Идет настоящий грабеж, они лишают пищи и жизни местное население. А потому неудивительно, что наши рыбаки вооружились, организовали боевые отряды и дают отпор нелегальным судам и их командам.
Грей читал все эти отчеты в самолете по пути в Сомали.
– Ну, и все это противостояние привело к тому, что рыбаки стали конфисковывать иностранные суда вместе с командами и требовать за них выкуп, так?
– Скорее пошлины, – поправил его Амур.
Ковальски насмешливо фыркнул. Информатор покраснел, спина его напряглась, гордыня была уязвлена. Грей вспомнил старое высказывание: «Тот, кто стал пиратом, навеки им и останется».
– Но мы же заслуживаем какой-то компенсации за ограбление наших морей, – продолжил Амур. – А кто еще о нас позаботится? Вы посмотрите на этот порт, – он кивнул в сторону оживленной гавани. – Это место превратилось в сущий ад – ни инфраструктуры, ни надежды, все распадается…
Ковальски скептически приподнял бровь и окинул взглядом пыльные улицы города. Выражение «ад» больше подходило к ним.
– После падения правительства, – продолжил Амур, – мы сами должны заботиться друг о друге. Местные бизнесмены наладили телефонную связь. Учителя работают бесплатно. В полиции служат только волонтеры. И теперь мы стали самым процветающим регионом страны. В городе настоящий бум, как это принято говорить у вас. Мы десятками тонн экспортируем в страны арабского мира коз, овец и верблюдов.
Ковальски снова скептически приподнял бровь. Грей понимал его, глядя на кипучую деятельность, заметную даже в ночном городе. Кругом за высокими стенами поднимались дворцы и особняки. И он полагал, что весь этот рост обеспечен вовсе не экспортом и импортом Босасо.
Грей где-то читал, что этот город превратился в настоящий рассадник киднеппинга. Невелика честь. Хотя местное правительство пыталось изменить ситуацию. Тюрьмы были под завязку набиты пиратами, но на их место приходили новые. Пиратство оставалось главным бизнесом, двигателем всей экономики Пунтленда.
Так как же в таких условиях им найти путь и способ освобождения дочери президента? Где и как ее искать? Деньги – вот что развязывает языки, как это было в случае с Амуром Махди. Но с помощью тех же денег можно купить и молчание.