Команде и здесь нужны были глаза и уши.
Такер достал мобильник, ввел код, и на маленьком экране возникло зернистое изображение собаки. Наклонился и ласково потрепал своего напарника по загривку. Еще раз проверил комбинезон – убедиться, что там ничего не звенит, что ничто не выдаст местоположения Каина.
Удовлетворенный, он опустился на колени и взял в ладони голову собаки. Почувствовал, что Каин весь дрожит от возбуждения; даже вывалил язык и дышит часто, но тихо. Темные глаза их встретились. Вот одна из уникальных способностей домашних собак – они изучают нас, как и мы их.
– Кто тут хороший мальчик? – шепнул он на ухо своему другу.
Каин подался вперед, уткнулся ему в лицо влажным носом.
И вот Такер наконец выпрямился и махнул рукой в сторону лаза.
Вперед!
Каин бесшумно скользнул в отверстие, махнув кончиком хвоста на прощанье. Такер тут же проверил, как работает мобильник. На маленьком экране возникли бульдозеры и груды бетонных обломков. Изображение немного дергалось и расплывалось – как в фильме ужасов.
Такер коснулся микрофона у горла.
– Веду видеонаблюдение, коммандер. На тот случай, если вы хотите полюбоваться этим шоу.
В ожидании ответа он сунул в свободное ухо крохотный радиопередатчик – и сразу услышал учащенное дыхание Каина.
В другом ухе прорезался голос Грея:
– Понял. Есть. Посмотрим, что там затеял наш друг Амур.
Держась в тени железного контейнера, Такер продолжал наблюдать за продвижением своего напарника. По коже у него пробежали мурашки.
А вот здесь осторожней, приятель.
Каин передвигался, припав всем телом к земле, чувства напряжены до предела. Вокруг немного просветлело, чернильная тьма сменилась темно-серой пеленой. По обе стороны высились груды камней, что облегчало незаметное продвижение вперед. Легкий ветерок покатил по земле раздавленный бумажный стаканчик; движение это привлекло его внимание лишь на долю секунды – ничего интересного.
Когда подводит зрение, включается обоняние. Запахи наполняли его нос слой за слоем, помогали поворачивать время вспять, выстраивали картину из старых следов.
Горьковатый мускусный запах какого-то зверя…
Кислая вонь мочи, кто-то оставил здесь метку…
Запах горелого масла от замерших машин…
Он двигался через этот лабиринт, впитывал в себя все новые запахи, раскатывал их на влажном языке, потом глотал, и они сползали вниз по горлу. Уши напрягались при каждом малейшем звуке – шепоте песчинок, шуме ветерка, поступи мохнатых лап по земле.