Где-то высоко кричали птицы. Каждый раз когда я открывала глаза, морская соль разъедала слизистую, но кое-что увидеть мне удалось. Остров. Сквозь брызги воды и слезы, выступившие от жжения, я разглядела вдалеке полоску зеленой суши.
С такого расстояния мои крики о помощи не услышат. Они потонут в грохоте волн и реве ветра.
Но я все равно попробовала. Открыла рот — и тут же наглоталась соленой воды.
Боже, неужели это конец?
Я умру?
Что вообще происходит?
Как я оказалась в открытом море?
Стояла ведь с Егором на лестнице — и вот теперь здесь. Как такое возможно?
Но думать и рассуждать времени не было. Я боролась за жизнь.
Снова и снова сердитое море швыряло меня из стороны в сторону, но вдруг волны стихли, и на поверхность воды передо мной упала веревка. Я быстро ухватилась за нее, даже не успев задаться вопросом, откуда она взялась. И только потом подняла глаза.
Темные волны бились о дощатый борт судна. На воде качалась узкая вытянутая ладья под белоснежным парусом. Формой она напоминала корабли викингов, так называемые драккары, но была существенно меньше. Эдакий мини-драккар. Совсем крошечный. У борта ладьи стоял мужчина с серебристыми волосами и в необычных фиолетовых одеждах. Он-то и сбросил мне конец веревки.
Мокрая, испуганная, я судорожно цеплялась за толстый пеньковый канат и снизу вверх, из воды, смотрела на своего спасителя.
— Помогите!
Собственный голос показался мне чужим, слишком высоким и тонким. Страх и нервное потрясение превратили мое привычное грудное контральто в визгливое сопрано.
— Помогите! — закричала я опять, задрав голову.
Незнакомец на драккаре наблюдал за мной в полном молчании.
Странный мужчина. В очень странной одежде. С не менее странной прической. И вокруг него ни души. Где команда? Почему никто не спешит на помощь тонущему человеку? Я заметила весла, опущенные в воду. Этим судном нельзя было управлять в одиночку, но никто из матросов не проявил любопытства и не прибежал посмотреть на особу, вопящую в море. Мой цепкий ум бывшего следователя подмечал все новые и новые подозрительные детали.
На мужчине был старинный камзол и рубашка с кружевной манишкой. Такую одежду теперь носили только актеры в театрах во время представлений, да любители костюмированных игр. Длинные патлы мой спаситель заплел в косу и украсил гребнем. А оттенок! Оттенок его волос! Не пепельный, не седой — чистейшее, черт побери, серебро. И где только он нашел такую краску?