– Тацуо Хаара, – представляется самостоятельно маленький японец. – По-русски знацица Александр Сергеевич, – хихикает, – как Пускин.
Толпа пропустила уважаемого беллетриста Вышко-Вершковского.
– Философский вопрос, господа авиаторы. Почему вы летаете?
Немец, японец, француз и американец тут же что-то ответили на своих языках.
– Чем дальше от земли, тем меньше чувство рабства, – чохом перевел Брутень.
– Недурно, – усмехнулся беллетрист. – А вы что скажете, Пирамида?
– Я… я… я давно уже заменил в своем лексиконе… – залепетал синими губами Юра.
– Благодарю, – с еле заметной улыбкой поклонился Вышко-Вершковский. – Следовательно, по Фрейду, для вас полеты – это борьба с комплексом неполноценности?
– Что? – вздрогнул всем телом Юра. – Ага!
– Ура! – возопил хор поклонников.
…Длинные прекраснейшие пальцы Лидии обкручивали шею Ивана Пирамиды пушистым белым кашне, чтобы не замерз на высоте, переворачивали кепи козырьком назад, чтоб не сорвало головной убор встречным ветром.
– Я… вы… Лидия Дмитриевна… – отчаянно бормотал Юра. – Джек Лондон… деньги… любовь… страсть…
– Я помогаю вам как пилот пилоту, – сердито сказала девушка.
– Лидия… а если я?..
– Если докажете свою теорию… – она лукаво приблизила губы к его уху, – коллегиально поцелую… в кончик уса!
Траектория полета бабочки
Панорама аэродрома. В небе На разных высотах уже летают несколько машин. Видно, что управляют ими опытные и осторожные летчики. Аппараты движутся как бы по невидимым, но прочным дорожкам и если набирают высоту, то очень широким серпантином, а снижаются как бы скользя по пологой горе.
На довольно значительной высоте висит над аэродромом воздушный шар Лидии Задоровой.
Взвод солдат тащит «Сопвич» к месту старта. За самолетом поспешают механик Тихоныч и Валерьян. В пилотской кабине Иван Пирамида. Он в глубоком обмороке. Лишь один непогасший еще уголок сознания страстно и отчаянно поет по-итальянски арию Каварадосси.
Самолет на старте. Тихоныч включает зажигание, раскручивает пропеллер, отскакивает.
С чудовищным грохотом, выбрасывая языки пламени и клубы дыма, разбрызгивая горящее касторовое масло, начали вращаться девять цилиндров ротативного двигателя. От этого грохота за спиной (а мотор и пропеллер у этого аппарата были толкающего свойства) Юра вздрогнул и вынырнул из пучины обморока.