– Увы… увы… – вздохнул Юра.
Неподалеку послышался детский плач и тихий женский голос:
– Барин, ради Христа!
За оградой парка сидела прямо на брусчатке нищая крестьянская семья: высохшие, как мощи, муж с женой и четверо детишек мал мала меньше.
– Откуда вы, сироты? – голос Лидии дрожал.
– Из Казанской губернии. Голод, барышня, помирают люди…
Лидия трясущимися руками высыпала в подол женщины все содержимое своей сумочки. Иван Пирамида с некоторой стыдливостью вывернул карманы, а затем отколол от груди серебряные крылышки…
– Господи, господи! – зарыдала крестьянка от такого неожиданного счастья.
– …Я не могу этого видеть, – говорила Лидия Юре, чуть не срываясь на крик. – Рядом – неслыханная роскошь и… голодные дети! Ненавижу! Я себя ненавижу за этот велюр, за французские духи, ненавижу свое подаяние…
– Успокойтесь, Лидия, – проговорил Юра. – Вообразите, когда у нас будет развитый воздушный флот, как быстро можно будет оказать помощь голодным губерниям!
Девушка зло усмехнулась:
– Нет, Пирамида, одной авиацией здесь не обойдешься!
Лидия вдруг достала из сумочки медальон и показала Юре фотографию.
– Узнаете?
На Юру смотрела физиономия мастера с «Дедала».
– Да ведь это!.. – он осекся.
– Из-за этого сходства вы едва не подрались на дуэли, – улыбнулась Лидия. – Это мой брат, он политический ссыльный на Иртыше. Кстати, я не знаю ваших взглядов, Пирамида. Каковы они?
– Я… я… я… презираю эксплуатацию, – пробормотал Юра.
– Есть сходство не только внешнее между вами. Вы и мой брат – настоящие мужчины, а это мне по душе, хотя я и суфражистка. – Лидия смотрела на него довольно красноречивым взглядом, и он с досадой отвернулся.
– Послушайте, Пирамида, возьмите меня с собой в очередное путешествие, – нервно, сбивчиво говорила Лидия. – Я хочу… летать… я хочу, наконец… быть… с вами…
– Лидия, – медленно заговорил Юра, – вы меня принимаете не за того, кто я есть…
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Нам нужно поговорить, – Юра шмыгнул носом, – давайте зайдем сюда… подходящее место… кафе «Лунатики»…
В это время по летному полю завода «Дедал» шли Иван Задоров и Яша.
– «Фарман» на месте, Иван Дмитриевич, – сказал Яша, поднимая фонарь. – Уму непостижимо, он посадил его в темноте и точно на дорожку.
– Щенок! – усмехнулся Задоров. – Все-таки он прирожденный летчик.