– Я скорблю о твоей утрате. И должна признаться, что скверно сплю с тех пор, как ты объявила о своем предполагаемом путешествии.
Прошел почти год с тех пор, как не стало Бенедикта, а до этого он три месяца тяжело болел. Поэтому у Джесс было достаточно времени для того, чтобы покориться судьбе и принять жизнь без него. И все же скорбь льнула к ней, окутывая ее, как туман воду.
– Мне требуется отдалиться от прошлого, чтобы быть способной принять будущее.
– Для этого было бы достаточно удалиться на лоно природы.
– Прошлой зимой этого оказалось мало. Приближается новый сезон, а я все еще окутана облаком печали. Мне надо вырваться из рутины, в которой я погрязла, чтобы начать жизнь сызнова.
– Господи, Джесс, – выдохнула Эстер, бледнея, – не хочешь же ты сказать, что для того, чтобы излечиться от тоски, тебе следует покинуть нас навсегда, как Тарли. Ты еще молода и сможешь выйти замуж. Твоя жизнь не кончена.
– Согласна. Умоляю тебя не беспокоиться обо мне. Я уеду только на такой срок, который потребуется для того, чтобы сделать необходимые распоряжения о продаже плантации. А вернусь посвежевшей и полной новой жизни, а это, в свою очередь, обновит всех, кто меня любит и беспокоится обо мне.
Эстер ответила стоном, означавшим капитуляцию.
– Обещаешь писать и вернуться как можно скорее?
– Конечно, а ты должна пообещать отвечать на мои письма.
Эстер кивнула, потом взяла свою чашку и блюдце. Она проглотила горячий чай залпом, что никак не вязалось с обликом настоящей леди.
И Джесс не совладала с желанием спросить:
– А ты приедешь за мной, если я задержусь?
– Регмонт никогда бы мне этого не позволил. И все же мне бы хотелось быть уверенной, что за тобой кто-то присматривает. Может быть, кто-нибудь из матрон, которым небезразличны твоя судьба и благополучие?..
Джесс изобразила испуг:
– Намек понят, моя безжалостная сестра. Я вернусь с почтовой скоростью.
* * *
Дверь отворилась, когда Алистер Колфилд стоял спиной ко входу в товарный склад, расположенный при его конторе, где заключались сделки на морские перевозки. Порыв соленого морского ветра ворвался в помещение и пронесся по нему, вырвав из рук Алистера декларацию о судовом грузе, которую он собирался подшить к делу.
Он ловко поймал ее и бросил взгляд через плечо. Узнавание, смешанное с изумлением, отразилось на его лице: