— Это воодушевляет. Только не жди меня. И не забудь замкнуть на ночь дверь. У меня тут непредвиденные дела. Но есть отличный стимул закончить с ними побыстрее.
— Ждать не буду, — соврала она.
— У тебя на шее родинка. Я целую тебя туда.
— А я целую тебя в ложбинку, в которую так удачно ложится твой ключ.
— Я сейчас полез в карман, — заржал он. — У меня там тоже лежат ключи.
— Я очень расстроюсь, если там окажется ложбинка.
Он заржал ещё громче. Она даже отодвинула от уха руку с телефоном.
— А ты мне определённо нравишься, Катя Полонская.
«И ты мне, Глеб Адамов», — мысленно произнесла Катерина, а вслух он ей не дал такой возможности.
— До встречи! — прогудел его бас уже знакомым пароходным гудком, и он отключился.
«Не ждать. Не ждать. Не ждать», — уговаривала себя Катя, таская в комнату коробки с отцовскими бумагами. Их оказалось не так уж и мало. И в поисках места, где они могли до этого храниться, Катя обнаружила пятно от ножек шкафа на крашеном оргалите, слева от письменного стола. Почему-то было жаль этот утерянный шкаф. Жаль, что вообще так вероломно вмешались в отцовскую жизнь: притащили этот китайский ширпотреб, выкинули шкаф, сорвали со стен картины.
«А может это газетные вырезки?» — изучала Катя прямоугольные пятна на выцветших обоях за телевизором.
Она включила плоский ящик и первое же лицо, что увидела в трансляции местных новостей, оказалось лицом мэра города Острогорска — Глебом Адамовым. Так гласила надпись. Но Катя бы его всё равно узнала. Хотя в строгом костюме и белой рубашке от его импозантности резало глаза.
Вертлявая корреспондентка, явно смущаясь под внимательным взглядом мэра, что-то спрашивала о подготовке к новому отопительному сезону, о праздновании Дня металлурга и о сохранении филиала какого-то ВУЗа. «Думаю, никого не нужно убеждать, что филиал должен существовать», — серьёзно говорил Адамов и гипнотизировал девушку взглядом, отчего та терялась и всё время опускала микрофон, который ей приходилось держать на вытянутой руке, как олимпийский огонь, чтобы дотянуться до собеседника.
Когда в очередной раз Глебу пришлось медленно наклоняться за ускользающим вниз устройством, он не выдержал и улыбнулся. И, может быть, даже засмеялся, только это вырезали. И то, как горели щёки у корреспондентки в следующем кадре, подтвердило Катину догадку.