А я люблю, когда все спокойно.
Ника, а ты тут вообще причем? Тебе так то никто ничего не предлагал.
Отбрасываю дурацкие мысли прочь, хотя сосредоточиться на чем-то другом тяжело. Потому что пахнет от Егора тоже крышесносно. Табаком, чем-то слегка сладковатым, но при этом какая-то специя отдает. А потом еще шлейф свежести и моря... И все это вместе переплетается, создавая симфонию блаженства запахов.
А ведь Егор прав. У меня получилось отвлечься, и я даже не заметила, как мы оказались на окраине города. У сопки. Кстати, у нас в городе ходит легенда, что это сопка любви.
Мол когда-то молодая девушка сбросилась вниз, потому что родители ее жениха сказали ему, что они не будут вместе. А он за ней сиганул... Или наоборот. Точно уже не помню. В общем, история вечной любви из разряда Ромео и Джульетты.
— Пошли!
Егор берет меня за руку и тащит за собой. В другой любой ситуации я бы не стала позволять ему такие вольности, но тут очень высокий подъем, и без его помощи мне не справится.
Я кое как плетусь за мужчиной, карабкаясь вверх. И наконец мы преодолеваем преграду.
— Вау!
Это все, что выдает мой рот. Я просто поражена красотой. На высоте город кажется таким маленьким, сотни мерцающих огней, там течет жизнь. Такая, какая она есть. С ее изъянами, трудностями, но такая живая.
Я вот очень люблю жизнь!
— Кричи!
— Чего?
Отвлекаюсь от красоты ночных огней, поворачиваясь к Егору. Он пристально рассматривает меня, скользя своим взглядом по моему лицу. Но не пошло, а заинтересованно...
— Покричи, девочка! Выпусти свою боль.
— Я не могу.
— Можешь!
— Нет, у меня не получится.
— Тогда давай я начну, а ты подхватишь, хорошо?
Я не успеваю ответить, как Егор начинает кричать. Громко, басовито. Очень сексуально...
— Давай!
Отвлекается на секунду и продолжает.
— Ааа, — пищу я.
Он резко замолкает, приподнимая бровь.
— Что это за крик раненой чайки? Громче давай.
— Ааааа.
— Ника, еще громче.
И тут меня прорывает. Начинаю кричать так сильно, словно вся боль, что есть внутри меня, снарядом бьет по телу. Пулеметная очередь из обиды, отчаяния и печали.
Я кричу сильно-сильно, сжимая руки в кулаки. Ногти больно впиваются в кожу, тараня нежные ладони. Но мне становится легче. С каждым выкриком все легче... и легче. И в какой-то момент я просто начинаю рыдать.
Егор подхватывает меня, прижимая к себе. И гладит по голове, как маленькую девочку.