Печально качаю головой, и подруга в голос стонет.
— Но как же так, Катя?
— Как-как, – облизываю пересохшие губы. – Вот так. Я была влюблена, Галь. Меньше всего я думала о брачных договорах. Тем более, что с меня было брать?
Звенит звонок на урок и, чертыхнувшись, мы вдвоем скачем вверх по лестнице.
— Где договор? – спрашивает Галя.
— Дома, наверное, в документах.
— У тебя же еще один урок, и все? – на мой кивок добавляет: – Тогда сразу после дуй домой за договором.
Поспешно киваю, и мы расходимся в разные стороны. Естественно, сосредоточиться не выходит, да я и не пытаюсь. Честно говоря, урок музыки в привычной многим форме для меня нонсенс.
Помню, как мы пели в школе дурацкие песни, смысл которых не понимали даже. Пели хором, и даже не всегда под пианино, иногда учительница включала нам фонограмму. Видимо, она тоже не всегда могла сосредоточиться.
Тем, кто пел плохо, ставили тройки. Я всегда солировала, хотя голос у меня не сильный, но зато есть слух. Петь среди этого хора под названием “кто в лес, кто по дрова” мне всегда казалось дичью. Как и то, что нам ставили оценки за это. Как можно вообще оценивать творческую сторону человека? Музыкальную, художественную, литературную?
Когда я стала учить, я постаралась уйти от этого. И хотя школьные нормы на меня постоянно давят, все равно стараюсь на своем предмете привить детям любовь к музыке, научить понимать ее.
Однако сегодня я полный деструктив.
Все мои мысли невидимыми ниточками тянутся до Ярослава, а от него до дома, где должен быть договор. Уверена, ничего хорошего ждать не стоит, иначе бы мой муж не стал таким довольным голосом поминать его в разговоре.
Заблокировал карты, вот гад! Там вообще-то и моя зарплата со школы. Какое он право имеет? Я не его собственность.
Грызу ноготь, глядя из такси на узкую улицу, где мы, конечно, попали в пробку.
Я. Не. Его. Собственность.
Все эти годы я жила именно так – с ощущением, что без Ярослава моя жизнь развалится на части. С самого начала нашего брака так было: он главный. Он направлял меня, подсказывал, учил, вводил в общество. Оценивал то, как я одеваюсь, как выгляжу.
Он всегда обосновывал это как помощь. Ну вроде крутится в этих кругах и лучше знает. И я слушала его. Всегда. Мне первое время было вообще все равно, что делать. Лишь бы рядом с ним.