В ванной меня накрывает стыдом. Смотрю, как Максим стягивает одежду, по-дурацки краснею. Его тело покрыто татухами полностью. Ноги, руки, живот, спина, шея. Это дико странно, слишком иррационально, что ли. Ненормально.
— В платье мыться собралась? – с усмешкой спрашивает Максим, стягивая трусы, я отворачиваюсь.
Вот идиотка. Как можно стесняться, когда этот член только что был внутри меня?
— Я… Не знаю. Просто как-то…
Не договариваю, потому что Максим разворачивает меня спиной к себе и расстегивает застежку платья на моей шее. Сердце в груди стучит подозрительно быстро. От легкого касания пальцами кожи по ней разбегаются мурашки.
Макс расстегивает молнию, и мне ничего не остается, как опустить руки, зажмурившись. Тонкая ткань падает у моих ног. Переступив через нее, поворачиваюсь к Максиму и ловлю жадный взгляд. Облизнув полные губы, он обводит вокруг моего соска пальцем, и я чувствую, как воздух тут же покидает легкие, а низ живота снова топит горячим.
— Ты хочешь продолжить? – спрашиваю неуверенно. Максим снова усмехается.
— Конечно, хочу. До утра тебя не отпущу.
Звучит многообещающе, конечно. Еще бы я выдержала до утра, потому что после секса в ванной, сил, кажется, не остается вообще. Когда, вытеревшись полотенцем, я тянусь к платью, Макс снимает с крючка свою футболку.
— Чистая, – протягивает мне, – в ней будет удобнее.
Кивнув, натягиваю ее, а Макс выходит из ванной в одних спортивных штанах. Я несмело шагаю следом. Алкоголь успел выветриться, и мне становится все более неловко. Для парня происходящее явно нормально, но для меня… Полный нонсенс.
— Есть хочешь? – спрашивает Максим, когда мы проходим в комнату, где, собственно и занялись сексом.
Это вроде гостиной с кухней, отделенной барной стойкой. Не очень большая комната, выглядит стильно.
— Эм… – я хмурюсь, он усмехается. – Прости, я… Не знаю, как обычно себя ведут в подобных ситуациях.
— Можно ответить: да или нет, – подсказывает он, разглядывая меня с улыбкой.
— Вообще-то да. Очень хочу.
Максим достает из морозилки готовую еду и перечисляет:
— Ризотто с курицей, пюре и шницель, макароны…
— Ризотто нормально, – быстро говорю, и он ставит еду разогреваться. Подходит ко мне, я неуверенно топчусь возле стола.
— Милая квартира, – говорю зачем-то.
— Это съемная. Если бы ты увидела ту, в которой я рос, то точно была бы другого мнения.