– А что решать и рассусоливать? Воевать надо. Читал, как гвардейцы сражаются? Ни днем, ни ночью фашистам покоя не дают. Ночью подползли и блиндаж взорвали, целый взвод накрыли.
– Так мы же не гвардейцы, – стругая ножом прутик, грустно сообщил Василий Васильевич. – Как умеем, так и воюем. Куда уж нам фашистский взвод одним махом накрыть или там шапками закидать.
– Умничаешь, Палеха? Забыть не можешь, как в больших начальниках ходил?
– Иди-ка проспись, Юрий Семенович. Несешь сам не знаешь что.
– Думаешь, если батальоном когда-то командовал, то теперь на меня наплевать? Я тебя…
– Что меня? – отбросил прут в сторону Палеха.
Чувствуя, что подвыпивший командир роты ввязывается в позорную склоку, Зоя поспешно тянула его из блиндажа. Знала, что Палеха куда опытнее свежеиспеченного ротного и все решит как надо. На выходе обернулась к Ермакову:
– Как нога, Андрей?
– Ничего, хожу потихоньку.
– Если потихоньку, то мышца воспалена. Приходи, гляну. Может, в санчасть надо обратиться.
– Какая санчасть! – буркнул в дверях лейтенант Орлов. – У него специальное задание от командира батальона. Или отсидеться хочешь? Я трусов у себя не потерплю. Восьмая рота всегда впереди.
Потом глянул по очереди на Андрея и Зою. Ничего не сказал, но погрозил кулаком:
– Смотрите у меня! Вижу, скучаете друг без друга? Ну-ну, доиграетесь…
– Иди… не устраивай сцены, Отелло хренов, – подтолкнула она Орлова.
А с левого берега, спустя час, скупо отстрелялась дивизионная батарея 122-миллиметровых гаубиц. Выпустили три пристрелочных снаряда и восемь фугасов по цели. 20-килограммовые снаряды поднимали фонтаны земли и битого кирпича. Грохоту было много. Только трудно поймать цель в мешанине разрушенных домов, грудах всевозможных обломков, среди обгоревших ломаных тополей и вязов. Да и расстояние в три-четыре километра сильно рассеивало снаряды. Одно утешение для наших артиллеристов – объектов фрицевских в городе много, авось, кого и накрыло.
Позвонил комбат Логунов. Ротный, видимо, наплел ему невесть чего. Обычно спокойный, капитан, повысив голос, отчитал Палеху:
– Отсиживаться никому не дам. Если на каждом участке катера топить будут, останемся без патронов и жратвы.
– Ну и чем ты мне прикажешь катера прикрывать? У меня во взводе, кроме винтовок и трех ручных пулеметов, другого оружия нет. Еще штыки имеются, но ума не приложу, как ими катера защищать. А винтовочные патроны кончаются. Почти все израсходовали, пока катер спасти пытались.