Я тогда сожгла своё свадебное платье.
Второй раз был полгода назад, когда я заметила котёнка на аватарке входящего сообщения и три красных сердечка в миниатюре.
— Олесь, это просто знак хороших отношений в коллективе. Не более.
Мне кажется, я намеренно старалась убедить себя, что все у меня в браке хорошо. Сама была рада обманываться. Но сейчас…
Я сжала в руке мобильный.
Как же мне хотелось набрать этого козла и орать в трубку, что я все знаю. Как же мне хотелось высказать ему за все те ночи, которые я проводила без оргазма, как же мне хотелось орать, что он…
Изменник!
Предатель!
Чудовище!
Но никогда ещё чувства не были такими губительными.
Я вышла из кабинки и прошла к раковинам. Умылась. Причесалась. И вышла в коридор. Я перенесла все встречи, которые у меня планировались по работе на следующую неделю, потому что мне нужно время, чтобы без потерь уйти от мужа.
Я переехала в квартиру мужа после свадьбы. И это была банальная холостяцкая берлога, где тарелок было ровно четыре штуки и два постельных комплекта.
Я приехала в пустую квартиру. Вот из пустой и уеду. Время было начало четвёртого, и у меня ещё столько было дел. Я вытряхивала из ящиков вещи, перебирала документы, упаковывала свои туфельки и складывала в коробки коллекционный фарфор. Я помнила, как разводилась подруга. И собиралась сделать то же самое. Плюс ко всему у меня был брачный договор.
Вечером я позвонила мужу:
— Милый, привет, — прошептала я дрогнувшим голосом. Черт. Как бы я ни хотела казаться себе сильной и независимой, а глупое сердце все же болело. — Ты как? Приедешь?
— Ой, Олесь, — выдохнул Толик. По голосу я понимала, что он спал. Наверно, после того как поимел ту блондинку. Сволочь. — Я даже забыл набрать. Нет, не жди. Я совсем застрял здесь. Столько дел…
— Хорошо, — медленно произнесла я, думая, а он со мной из туалета разговаривал или его любовница в курсе дела?
— Люблю те…
Я не стала дослушивать, а просто положила трубку.
Это безумно сложно — казаться уравновешенной, когда просто спалить все к чертям хотелось от горя. От потерянного времени. От предательства.
Утро было настолько противным, насколько может быть первое утро, когда уже знаешь о разводе.
Я приляпала на лицо тканевую маску с пандой и ходила по квартире, спотыкаясь о коробки. Служба перевозки должна была приехать через час. Всю ночь я провела на той границе истерики, когда и плакать хотелось, но и не получалось. Я намеренно запрещала себе предаваться горю. Нельзя в такой ответственный момент расслабляться.