Я захлебываюсь, тело прошивает несколько судорог, но Амир держит меня крепко, не дает сорваться в пропасть. Не могу поверить, что испытала такой силы наслаждение. Совершенно безумное, дикое. Кажется, я даже закричала. Перед глазами все размыто от слез. Плакала я тоже от невыносимого удовольствия.
Амир продолжает сжимать меня в объятиях, поглаживая нежно. Этот бугай и нежность? Бред.
Стук в дверь, громкий, требовательный, мгновенно вырывает меня из теплого кокона. Вздрагиваю, Амир отстраняется. Помогает спуститься с комода.
Сразу охватывает леденящий холод. Что я натворила?! Совсем умом тронулась?
Осознание случившегося придавливает как бетонной плитой, заставляя задохнуться от стыда и ужаса.
Я кончила от пальцев незнакомого мужчины. В чужой гримерке. Он порвал на мне платье и довел пальцами до оргазма. Я никогда такого ни с кем не делала! Максимум целовалась на вечеринках.
Он ведь мне даже не понравился! Более того, взбесил!
В дверь начинают стучать сильнее, громче, недовольный гомон, ругательства. Требования открыть. Голосов становится все больше. Возмущенных, недовольных.
– Ты должна мне оргазм, Валентина, – шепчет Валиев, сует мне в руки платье, от которого мало что осталось. Нервно натягиваю его. Амир снова подходит, заворачивает меня заботливо в свой черный пиджак. Хотела бы бросить его в лицо этому подонку, но мое платье испорчено, не могу показаться в таком виде… Так что, должна быть благодарна, что подумал обо мне. Но сейчас мне точно не до этого.
Быть признательной варвару – разрушительно для меня. Смерти подобно!
– Нет, – шиплю, отстраняясь. – Надеюсь, мы больше никогда не увидимся!
– Посмотрим, – заявляет упрямо.
– Откройте! Кто там?! Вы что там делаете? – голос Лошакова.
– Что происходит?
– Кто-то закрылся в гримерке Веры. Надо позвать охрану.
– Иди в туалет, – подталкивает меня к двери Валиев. – Я разберусь.
Как только оказываюсь одна в тесном пространстве, чувствую, как будто на меня вылили ведро холодной воды. Смотрю на себя в зеркало и не могу узнать. Глаза блестят ненормально, взгляд затравленный и какой-то одержимый.
Слышу голос Амира, он извиняется, успокаивает, увещевает нервного кутюрье. Голоса быстро стихают. Вскоре наступает полная тишина, воспользовавшись которой бегу в свою гримерку. Там никого, чему я несказанно рада. Быстро переодеваюсь в джинсы, толстовку. Волосы скручиваю в небрежный узел. Набрасываю капюшон. Пиджак Валиева бросаю в коридоре, сбегаю через заднюю дверь, у которой лишь лениво скучающий охранник. Быстро вызываю такси и мчу в скромную однушку – я всего полгода назад съехала из родительской роскошной квартиры, под предлогом того, что от нее далековато до университета. Правда же состояла в том, что мне очень хотелось начать жить самостоятельно. Без бдительного ока матери.