И холодею от услышанного.
– Я выбрал ее первым. Не кажется, что так не честно?
– Успокойся, Дэн. Обсудим это позже, – голос Валиева звучит хмуро.
Он сейчас отдаст меня… И тогда от меня точно ничего не останется. Я… этого точно не смогу, не вынесу. Из горла рвется вопль.
– Нет, мне это не нравится, – голос мужчины явно пьяный, возбужденный. – Нечестно, понимаешь?
От мысли, что Амир отдаст меня другому, что сейчас ко мне будет прикасаться чужак, хочется умереть на месте. Мое тело становится ледяным. Это глупо, ведь и Валиев не «мой» мужчина. Почему продолжаю его воспринимать таковым? Я совершенно больная, если так!
Не слышу, что отвечает Амир. Собеседники повышают тон, и почему-то переходят на немецкий язык. Валиев десять лет жил в Германии и знает его в совершенстве. Правда, прежде чем до меня это доходит, пугаюсь что сошла с ума от ужаса и разучилась воспринимать человеческую речь.
Захожу в ванную, но оставляю дверь приоткрытой. Если ко мне попробует подойти другой… Здесь зеркало над раковиной. Можно разбить его тяжелой керамической мыльницей и вскрыть себе вены осколком.
Такие вот мысли. Дверь с грохотом захлопывается. Выглядываю в оставленную щель, прислушиваюсь к шагам. Амир вернулся в одиночестве. Надежда растекается пьянящим облегчением.
Мы все еще наедине. Валиев не впустил второго.
– Выдохни, Валентина, – произносит устало. – Иди сюда.
Я выхожу из ванной с опаской.
– Судя по твоему лицу, ты поняла суть конфликта.
– Я не позволю ему меня тронуть, – почти шепчу. Мне безумно больно произносить эти слова.
– Сегодня тебя никто больше не будет трахать. Мой водитель отвезет тебя домой.
Я, к стыду своему, забываю обо всем. О жестокости Амира, о том, как обращался со мной, о том, что я вся пропитана запахом его спермы.
Даже о маленькой девочке, из-за которой вляпалась во все это забываю.
Все смывает облегчение. Мне как будто подарили жизнь. Отчетливо понимаю, что если от Амира я смогла вынести подобное сегодняшнему, то от другого…
Я бы потом не смогла с этим существовать.
Не задаю больше вопросов. Увидимся ли еще. Поможет ли он, хочет ли узнать о своей дочери больше. Я буквально немею, машинально собираюсь.
Кое-как натягиваю платье. Амир швыряет мне плащ, я закутываюсь в него, и мы выходим из комнаты.
Следую за Валиевым по пятам, шаг в шаг, по узким коридорам в полумраке, по крутой лестнице. Когда спотыкаюсь, он быстро подхватывает. Его реакция молниеносна. Стискивает мою талию, и неожиданно ощущаю, как пальцами касается груди. Чуть сжимает ее. И тут же отстраняется.