– У меня нет разумного ответа на этот вопрос. Мне жаль…
Она хотела спросить о снах, но отмахнулась от этой мысли, боясь, что ошибается в своем мнении. Сны казались настоящими – чем-то, что происходило на самом деле. Но вдруг это всего лишь плод ее воображения? Не желала раскрываться перед ним настолько, будто оголять душу, ведая о собственных желаниях. Хотела быть с ним, но не понимала, нужно ли это именно ему. Взрослый мужчина и молоденькая девочка. Слишком разные, чтобы иметь отношения, но как же затуманивает разум нежность при виде него.
– Зачем мы здесь?
Невесомые звуки ночи окутывали, заставляли взглянуть на мир другими глазами. В темноте не видно неуверенности. Тьма сокроет все совершенное, но оставит воспоминания. Петриция боялась взглянуть на мужчину, боялась утонуть в его темных глазах.
– У вас сегодня день рождения. Хотел поздравить вас и кое-что подарить. Это сущая безделушка, на мой взгляд, но почему-то, когда увидел ее в витрине лавки, не смог пройти мимо.
– И… что же это? – пришлось повернуться, потому что любопытство и предвкушение брали верх над всеми остальными чувствами.
Грон чуть наклонился и выудил из-под стола небольшую коробочку в подарочной упаковке.
– Думаю, вы захотите открыть подарок самостоятельно.
Взяв коробочку в руки, Петра сначала повертела ее, пытаясь отыскать переднюю сторону, но, не найдя никаких отличий, попросту разорвала бумагу. Подняв деревянную крышку резной шкатулки, не поверила своим глазам. На бархатной алой подушечке разместился хрустальный поднос, накрытый такой же хрустальной округлой крышкой. В недрах этого произведения искусства парила живая роза, окутанная голубым магическим сиянием. Ее синий бутон мерцал и переливался под этим светом, вызывая желание прикоснуться к нему рукой.
– Она живая, – шепнул Грон, оглаживая спину девушки. – Днем расцветает, раскрывая свои лепестки, а ночью скрывает свою магию в бутоне.
– Спасибо. Это прекрасно… – смотрела во все глаза, впитывая, запоминая каждую черточку.
Невероятный подарок. Благодарность затапливала изнутри, а потому, не думая, Петриция взглянула на Лорда и потянулась к его губам, уповая на ночь и ее тайны.
Губы сминали. Лежала на мягком диване, укутанная пледами, а мужчина нависал над ней, целуя жадно и неистово. Пили друг друга без возможности остановиться, наслаждались каждым касанием, каждым мгновением. Его руки прикасались к шее, запутывались в волнах графитовых волос, изучали тонкую талию через слои ткани. Держал крепко, не желал отпускать, но в тоже время пытался быть мягким, не нарушая ему одному известных границ.