[Несколько часов спустя…]
Леон открыл глаз, а его шестое чувство затрубило тревогу. Выйдя
из комнаты, он стал слышать крики и поспешил на первый этаж. Внизу
было пусто, и Леон уже собирался выйти на улицу, как внутрь вбежала
девочка лет, наверное, одиннадцати. Та остановилась, посмотрев на
Леона — в её глазах читался страх, и она забежала за спину парня,
схватившись за его мундир.
Затем в помещение вошло ещё трое мужчин, только одеты они были в
более аккуратную униформу, на голове носили что-то среднее между
шлемом и каской. Двое были вооружены винтовками, другой ходил с
мечом. Леон догадался, кто это.
«Солдаты…»
Девочка спряталась за Леоном, а бойцы непонимающе начали
разглядывать парня, одетого в офицерский мундир SS.
— Ti kto? — задал вопрос мужчина с винтовкой.
Леон ничего не сказал, а посмотрел на девочку, что прижалась к
нему, боясь отпустить.
Солдат заметил девочку и указал на неё одному из бойцов. Тот
подошёл к ней и схватил за руку, таща её за собой, но она
схватилась крепче за Леона.
— Pomogite, proshu! — просила она.
— Zatknis'! — крикнул солдат, ударив девочку, отчего та
отпустила Леона.
Схватив её, солдат потащил девочку на выход. Та плакала,
отбивалась и смотрела на Леона.
— Pozhalusta!!! — крикнула она юноше.
Леон не знал, что она говорит, но догадался, о чём она просит.
Вынув меч из ножен, парень рванул на солдат — и три обезглавленных
тела свалилось на землю.
Девочка упала на пол и посмотрела на мёртвых солдат. От
увиденного она взвизгнула и отползла к стене, прижалась к ней и
заплакала. Леон подошёл к девочке и стал её успокаивать.
— Всё хорошо, слышишь? Они тебя не тронут. — говорил Леон,
присев на колено, успокаивая девочку, хоть и знал, что та его не
понимает.
— Mama… spasite mamu… pozhalusta… — просила девочка, продолжая
плакать.
— Маму? — повторил Леон.
— Da… pozhalusta… — умоляла она.
Леон кивнул и спрятал девочку за стойкой, жестом указав ей не
уходить. Парень вышел на улицу и забрался на самое высокое здание в
деревне, откуда всё было видно. Солдаты врывались и жгли дома,
деревенских убивали, а тех, кого щадили, собирали в кучу на
площади.
Леон не знал, что происходит, всё это было похоже на какой-то
разбой. Он уже подумал уйти, так как это его не касалось, но…
Mama… spasite mamu… pozhalusta.
Леон остановился и посмотрел в сторону солдат, затем на свою
катану. В голове промелькнули все те операции, что он пережил во
Франции и Польше. В уме проносились картины, как он в одиночку
убивал солдат сотнями, а иногда тысячами. Что же сейчас изменилось?
Они не арийцы, не граждане Рейха, они для него по сути никто. Так
почему он хочет убить этих солдат и защитить деревенских?.. Потому
что… его попросили?..