“Реанимация? Неужели я так сильно больна?”
Долго лежала, бездумно смотрела в белый потолок. Часов нигде не было, время невидимо просачивалось сквозь меня. Тишина и покой ласково укачивали и я задремала.
Проснулась от сквозняка, в тишину палаты вторглись посторонние звуки.
“Дверь открылась, - решила я. - Кто-то пришел. Может быть удастся узнать, почему меня держат в реанимации”.
На кровать села женщина. Молодая и красивая, с рыжей гривой густых волос.
- Как ты, Лизонька? - Ласково спросила женщина.
Я обрадовалась живому человеку, попыталась ответить, что у меня все нормально.
- Хо-о-р-о-ошо…
- Что же здесь отключить? - Прошептала девушка. - Похоже, что приборы просто датчики, которые показывают Лизкино состояние. Нет смысла их отключать. Иголку от капельницы вытащить что-ли? Подумают, что она сама выдернула.
Девушка хочет меня убить? Но за что? Что я ей сделала? Попыталась подняться и снова отключилась.
А когда очнулась, в палате разговаривали двое - женщина и мужчина.
- Доктор, что с Лизой? Она не умрет? - Тревожно спросил звучный баритон.
- У нее черепно-мозговая травма и двухсторонняя пневмония, - ответил женский голос с едва уловимым акцентом. - Больная несколько часов просидела перед открытым люком на крышу. Но она несомненно выживет. Молодой организм должен справиться. Она даже иголку капельницы из вены умудрилась вытащить !
- Это странно, не находите? Лиза лежит неподвижно, она не могла выдернуть капельницу. А игла не могла сама выпасть? - Допытывался баритон.
- Иголка выпасть не могла, - сухо ответил врач. - Не выдумывайте!
- Можно я посижу с ней? - Попросил баритон.
- Посидите. Можете поговорить, но вряд ли она вас услышит.
Я обиделась. Чего это - “не услышу”? Я все слышу! Надоела мне больница, лежу здесь как кукла бессловесная! Домой хочу! Открыла глаза и сконцентрировалась.
На стуле сидел мужчина в белом халате. От него знакомо и приятно пахло, но я его не помнила. Интересный мужчина, резкие скулы, твердый подбородок, пронзительные серые глаза. От него веяло властью. Такого мужчину легко представить в директорском кресле, раздающим приказания начальствующим голосом. Однако он сидел не в кресле, а на узком стуле возле моей койки.
Мужчина грустно посмотрел на меня и покачал головой:
- Эх, Лизавета! Как же ты умудрилась так упасть? Что с тобой случилось?