— Погоди, дорогая, ты не так его
поняла, — сказал дед, затем встал с дивана, на котором мы сидели и
пересел поближе к ней, в соседнее кресло. — Максим говорит о твоей
необычной болезни, если ее так можно назвать. Просто выслушай его,
хорошо?
Софья не ответила. Я решил, что ее
молчание — знак согласия, и начал свой рассказ.
— Макс, ты говори с ней как обычно, —
вдруг вмешался Дориан в середине моего рассказа. — Что ты с ней
разговариваешь, как будто она какая-то душевнобольная?
Надо же… Видимо пытаясь говорить
спокойно и осторожно, я в самом деле перешел на такой необычный
тон, который свойственен целителям. Так с нами частенько
разговаривал Веригин, когда попадали к нему в медицинский блок.
Наверное, именно поэтому она на меня как-то странно смотрела.
— То есть теперь Романов думает, что
я слегка не в себе? — спросила она, после того как я закончил. — И
поэтому время от времени превращаюсь в ворона?
— Нет, он просто считает, что это
какая-то необычная болезнь, связанная с магией трансформации, —
ответил я. — Точнее сказать — «возможно», какая-то болезнь.
Согласись, с тобой явно происходит что-то крайне странное, с чем не
могут справиться обычные целители. Мой Эликсир
Жизни тебе тоже не помог, что само по себе
удивительно.
— Чем это «удивительно», интересно
знать? — пробурчала она.
— Тем, что всем остальным, кто его
принимал, он помог, — сказал я. — Лешкиного брата даже избавил от
последствий наложенного на него проклятья.
— Поэтому вы решили, что будет
правильно отправить меня на Алтай, чтобы на мне проводили
эксперименты?
Ну вот, я так и думал, что она
воспримет это именно так…
— Софья, зачем ты сразу думаешь о
плохом? — вмешался в наш разговор дед. — Почему не доверяешь словам
Александра Николаевича? Я думаю, он производит впечатление
человека, который не бросает слов на ветер. По крайней мере, я сужу
по собственному опыту.
— Вы хотите избавиться от меня? — она
посмотрела сначала на деда, потом на меня, и я увидел в ее глазах
слезы. — Я понимаю, странная девчонка в доме с необъяснимыми
припадками… Но можно было бы мне просто об этом сказать!
— Софья, что ты говоришь? Дело совсем
не в этом, наоборот… — попытался успокоить ее дед, но это было
бесполезно.
Воронова не дала ему закончить,
вскочила с кресла и помчалась в сторону лестницы, а спустя еще
немного времени мы с дедом услышали, как громко хлопнула дверь в ее
комнату. Я тоже встал, чтобы пойти вслед за ней, однако дед меня
остановил: