Аня
замолкла и кивнула подружке:
— Лена,
давай, теперь ты.
— А меня с
тетей Дуняша напугала — горничная, — начала свой рассказ Леночка.
—Она у нас в доме с утра и до вечера служит, а ночевать домой
ходит, к родителям. А ее родители в Благовещенском соборе
прислуживают — воск из подсвечников выскребают, полы моют, дорожки
вокруг храма чистят. Вот, стало быть, Дуняша домой пришла, а
родители ей — осталась твоя хозяйка без жениха, насмерть
убили.
Леночка
сделала паузу, искоса посмотрела на меня, потом
продолжила:
— Дуняша
нашего Ивана Александровича очень любит — он ей конфетки дарил, она
его песни слушала — всегда плакала. А тут, такое дело — убили! И
сведения, со слов родителей, верные: просвирня в соборе соседке
городового Смирнова сватьей приходится, а жене Смирнов сам
рассказал. Дескать, дело так было — полиция в Выксе разбойников
ловила. Мол — целая банда была, человек двадцать, грабили, убивали,
коней крали и цыганам сводили. А полицейских всего четверо, вместе
с исправником, а с ними следователь. Но все равно, молодцы —
загнали разбойников в лес, потом перестрелка была. Всех убили,
одного живым взяли, в город привезли. А вот Ивана Александровича не
уберегли. А следователь-то герой. Атаман шайки чуть было всех не
порешил — силач был, так Иван Александрович его поленом огрел. Но
последний из разбойников выстрелить успел и, прямо в грудь
попал.
При слове
полено я чуть не заплакал. Ну далась же черепанам это
полено!
Нет, я
допускал, что задержание дезертира и мое ранение обрастет слухами и
домыслами, но, чтобы с такой фантазией? Что любопытно — в том
варианте, который изложил мужик-возчик Анькиному отцу, еще можно
отыскать истину, а вот дальнейшее повествование — голимый
фольклор.
Еще
поразила скорость распространения слухов. Смирнов привез беглого
Петьку Опарышева вчера. Вряд ли они приехали в Череповец раньше
шести часов вечера. А тут — бац, уже все знают, да еще с такими
подробностями! Может, вместо того, чтобы воровать чужие книги,
начать сочинять «Сказания о доблестном следователе
Чернавском»?
Леночка
Бравлина, посмотрела на меня карими глазками и
закончила:
— Я к Ане
побежала, а та сама мне навстречу бежит. Мы вначале к Ивану
Андреевичу, за коляской и кучером, а потом к Михаилу Терентьевичу.
Разбудили его, а как рассветать стало, так и выехали.