Морено покачнулся, не выдержал крена и двойного веса, и они упали на доски, разом ставшие скользкими и прямо на глазах обраставшие темными кучами водорослей и белыми язвами кораллов.
За бортом заорали, где-то взвыло, загудело водоворотом — тем самым, жутким, услышать который означало верную гибель, и бригантина, сбросив морок и приняв истинное обличие, начала отходить от пирса.
Бортовые фонари стали синими и мутными, засияли огнями глубоководных рыб, а штурвал с четким стуком, который с легкостью перекрыл рев воды, внезапно встал на упор.
Дороти попыталась подняться и с радостью поняла, что получилось — руки и ноги снова слушались, а голова соображала, хоть и не так ясно. Но главное — прежняя сила вернулась.
— Надо уходить! — сквозь ураганный рев водоворота крикнула она Морено. — Я уже в порядке!
Тот, пошатываясь, тоже поднялся на ноги и завороженно огляделся. Увидел, как с левого борта от них удаляется причал, на который уже вылезала потрепанная команда “Каракатицы”, и в его единственном глазе зажглось нехорошее пламя.
— Дьявол меня побери, корабль-призрак! Увидел-таки… Поймал. Вот удача! Он же должен быть здесь… Надо найти, мы успеем.
— Морено, уходим, он несет нас прямо в воронку! Из водоворота живыми не возвращаются.
— К черту водоворот! К черту все! Как я сразу не понял? Здесь должно быть одно из Сердец Океана. Надо его найти! Успеем! — Морено как рехнулся: вскочил на ноги, заозирался, будто действительно собирался сейчас обыскивать призрачную бригантину от трюмов и до верхней палубы.
— Морено, тебя по голове не били? Какого дьяво… Сейчас не время. Падать в водоворот даже на призраке — чистая гибель! — Дороти приходилось орать, чтобы перекрыть рев воды.
— Но те, кто на нем, — проорал Черный Пес в ответ, — они ведь как-то выживали! Значит, в бездне можно дышать… Я должен его найти!
Дороти поняла, спорить бесполезно, но сила теперь была на ее стороне, и она решила проблему проще: схватила Черного Пса за плечи и поволокла к носу бригантины. Дальше от пучины, ближе к причалу.
Ноги скользили по гнилым доскам, палуба кренилась, но Дороти каким-то чудом, три раза проскользив и один раз даже кувыркнувшись, оказалась у самого носа, который теперь украшала огромная фигура буревестника — такого же угловатого, как и на флаге. Только объемного и бледного как смерть.