Дороти вспомнила, как когда-то давно ее спасала от крамольных мыслей молитва божественному свету, но почему-то сейчас все слова забылись.
Морено скинул рубашку в пару к поясу, стянул сапоги и, разведя руки, медленно повернулся вокруг своей оси, показывая широченную спину, где у основания шеи зарождались осминожьи щупальца и, становясь толстыми петлями на лопатках, взбирались на ключицы. Сделал один оборот, второй и вновь встал спиной. Ожидая.
Меньше всего это было похоже на то, что он ждет наказания. Скорее, разом вспомнились те карты с картинками на бригантине. И пиковая масть на них.
Дороти почувствовала, как жжение под рубашкой начинает перерастать в нечто большее, и давать этому большему волю было смертельно опасно. Она отставила в сторону бокал, скинула мундир, чтобы рукава не стесняли движений. Потом открыла рундук, где как всегда в идеальном порядке лежали сложенными ее вещи. Вытянула из стопки старую ременную тисненую гербами перевязь для сабли, разжала и сняла с нее медные пряжки — калечить в ее планы точно не входило.
Было немного не по себе — потому что с ее силой она могла не рассчитать.
Захлопнула со стуком крышку рундука — Морено даже не вздрогнул и не обернулся — и тихо встала у него за спиной. Близко. Щекоча нервы.
Потом наклонилась чуть вперед и сказала:
— Здесь много вещей, и размах выйдет слабым. Я полагаю, что тебе лучше лечь.
— Прекрасная леди предлагает мне свою кровать? — голос у Морено был хриплым, точно он простыл.
— Временно. И да, я предпочитаю, чтобы моя команда называла меня “капитан”.
— Я учту, — ответил Морено и развернулся к Дороти лицом.
И вот тогда стало понятно, что зря она подошла так близко. Чертовски близко. Потому что в глазах у Черного Пса плескались не страх и не смущение, там, на дне, жило нечто другое — темное, цвета реки в глубине джунглей, и опасное, как аллигатор.
Видеть Морено, растянувшегося на ее, Дороти, кровати, было странно-приятно. Тот лег на живот, сложил руки под головой и спрятал лицо в сгибе локтя. То ли чтобы не смущать саму Дороти, то ли чтобы справиться с собственными чувствами. А то, что Морено сейчас очень нелегко, она прекрасно понимала, и это грело ей душу, как пиратам грели сердца взрывы на королевских кораблях.
Но все, что она сейчас испытывала, не должно было повлиять на главное — на силу удара. Потому что, соглашаясь на наказание, Черный Пес не учитывал, что Дороти может с одного удара кулаком убить быка. Для женщины необычное качество. Некоторые таланты лучше скрывать. О пределах силы Дороти Вильямс знал только Доран и унес это знание в пучину.