Продайте хоть что-нибудь!
На пляже:
– Какой отдых!
– Да зашибись!
– Просто королевы!
– Да герцогини!
– Вчера только день пустой был.
– Да ужас!
– Как это можно, чтобы в воскресенье все закрыто?!
– Книжный только открыт для дебилов. Видела, толпятся уроды?
– А что им, козлам, еще делать то?
– Ничего! Сегодня возьмем! Может, пораньше с пляжа?
– Ой, смотри, там какой-то развал привезли. Подойдем?
– Да ерунда индийская. Мусор.
– Ага. Нечего тут делать. Пошли.
– Подожди. Смотри, платье ничегоооо. Дома ходить. Да даже и не дома.
– Хороооошее!
– Я вообще такие обожаю!
– Семь евро – ну вообще!
– А посмотри на это. Это же мой цвет.
– Да королева!
– Да герцогиня!
– Надо брать оба.
– Вот тебе пожалуйста. Я все время говорю: нечего только по дорогим магазинам шастать!
– Да тупость!
– А белье давай в корзине посмотрим.
– Ну вот чем плохи эти трусы?
– Да королева.
– Да герцогиня.
История выражения.
Первоначально фраза выглядела иначе.
Дело было так. Середина девяностых. Индивидуальный туризм был только в зародыше.
Группа работников культуры выехала в турпоездку в Тайланд. Один очень известный телеведущий, а тогда только начинающий, но тоже уже известный, взял в поездку жену и пятилетнего сына.
Там они очумели от многообразия выбора. И у него и у жены произошел общий острый припадок шопоголизма, ранее никогда не случавшийся с этой парой.
Позабыв обо всем, и о сыне в том числе, они бесконечно мерили что-то и покупали.
Мелкими перебежками из магазина в магазин.
Дальше им это показалось мало. И они стали шить себе на заказ в местных ателье. Он – костюмы, она – вечерку.
Заказывали и шили у индусов. Из шелка. И происходили все примерки почему-то ночью.
Бедный сын таскался за ними – с кем его там оставишь, в Тайланде-то.
Охренев от их бесконечных покупок и примерок, несчастный измученный ребенок закричал:
«НУ КУПИТЕ УЖЕ МНЕ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ!»
Сжалившись, отец купил сыну пластмассовые часы и сказал: «На! Это тебе до свадьбы».
Маленький мальчик с гордостью показывал часы всей группе и говорил: «Это мне купили! До свадьбы».
С тех пор это выражение, несколько видоизменившись и потеряв первоначальный смысл, прочно вошло в жизнь шопоголиков.