— Нас везут на невольничий рынок на продажу, — хмуро ответила девушка.
— И ты так спокойно об этом говоришь? Удивляюсь твоему отношению. Да и сил у тебя как у здорового мужчины, а по виду не скажешь.
— Я перевертыш. Точнее, ирбис — смущенно ответила Лисандра. Незаметно осмотрелась и приложила палец к губам. — Но — тс-с-с! — никто не должен узнать. Если меня продадут нашим врагам, я никогда не вырвусь из плена. У меня вторая ипостась очень сильная, я как-никак дочь вождя, поэтому мне намного легче. Надеюсь, отец все же развернул поиски, и не я пропаду, как другие женщины.
— И это в порядке вещей — продавать людей в рабство? — попыталась возмутиться я, но ладошка новой знакомой мгновенно прижалась к моему рту.
— Тихо! Не здесь и не сейчас.
Она со значением глянула на меня и, удостоверившись, что я все услышала и приняла к сведению, медленно опустила руку.
Тут подошла наша очередь забираться в клетку. Рабов туда затолкали много, пришлось ехать стоя, словно в метро в час пик. Сверху на решетку набросили плотную и ужасно грязную вонючую ткань, через которую с трудом проникал солнечный свет.
Ехали недолго, минут пятнадцать. То, что добрались до пункта назначения, стало понятно, когда телега остановилась и ткань убрали.
Все клетки на рынке представляли собой прямоугольные коробки, с одной стороны забранные решеткой. Какие-то большого размера, другие чуть меньше, но в каждой лежала прогнившая солома и стояло несколько ведер, видимо, служащих отхожим местом.
Многие клетки уже заполнили. Там находились мужчины и женщины всех возрастов, а также, что самое ужасное, дети. Оборванные, грязные, окутанные зловонием и запахом гниющей плоти люди больше походили на скелеты, обтянутые кожей. В них не осталось ничего человеческого.
Тут же стояли клетки с животными, в глухой ярости бросавшимися на прутья, но при малейшем соприкосновении их било короткими молниями, больше похожими на электрические разряды. После попадания молнии зверь, скуля, отползал и долго зализывал раны.
— Это мои сородичи, перевертыши, — всхлипнула Лиси.
— Не смей показывать слезы! — прошипела я. — Наших пленителей они только обрадуют. Тем более помочь ты сейчас не сможешь. Лучше подумай о себе: мертвой ты не нужна никому. Надо вгрызаться в жизнь! И найти способ наказать тех, кто осмелился сотворить такое с тобой! — да, грубо, но это единственный вариант остановить слезоразлив.