Пытаюсь отдышаться. После забега по лестнице колет в боку, а перед глазами потемнело. Еще и живот тянет. Это ничего, все равно рожать скоро. Некоторые даже специально практикуют, чтобы поскорее начались роды.
Присаживаюсь в коридоре на пуфик.
На трюмо с зеркалом высыпаю улов: мешочек с золотом и помятые в кулаке документы на авто. Как повезло, что бывший так и не раскрыл мою тайну.
Нашу.
Кладу ладонь на ходящий ходуном живот.
– Кира! – злится за дверью Антон.
От каждого возгласа сжимается сердце.
– Прощай, Антон, – говорю, чтобы услышал. – Говорить нам не о чем.
– Ты что-то скрываешь?
– Ничего! Это ты подал на развод! Твое решение. Теперь я не хочу тебя видеть и с тобой говорить!
Это заставляет его утихнуть.
Сижу несколько минут неподвижно, затем подхожу к глазку. Бывший ушел.
– Ну и катись ты, – бормочу я, и бреду в гостиную, взяв драгоценности, потому что мне очень нужно лечь.
И подумать, слоит ли переезжать.
Делать этого ужасно не хочется. Не перед самыми родами, только не это… Но и так рисковать я не могу.
– Он нас не разлучит, – бормочу я, устраиваясь на диване.
На боку легче всего.
Малыш немного успокаивается.
Размышляю, почему Антон ушел сразу, как только напомнила о разводе. Или до него дошло, что зря стучит и надоедает. Это ему не к лицу.
Или его взбесило, что обычная девчонка, еще и брошенная, не хочет его видеть? Такого крутого, богатого и ни в чем не знавшего отказа?
Антон был уверен, что я за ним потащусь, поползу на коленях и буду уговаривать дать второй шанс. Буду убиваться по нему, не спать ночами. Любая бы так поступила на моем месте.
Так и было, Антон.
Пока тест не показал две полоски.
Лучше съехать. И поскорее, пока не начала рожать. Поиски съема и организацию быта сейчас не потяну. Так что снова начинаю вспоминать друзей, у которых можно временно переждать… А может, все же уехать к маме? Там будет и кров, и помощь. Самое разумное решение.
Главное, принимать решение скорее, потому что роды на носу.
И что-то подсказывает, что закону подлости именно во время переезда я и начну рожать. В самый неподходящий момент.
И если уезжать к маме, то есть смысл продать все сейчас. Потом времени не будет. А машину в нашем маленьком городке я не смогу продать в принципе – не найду покупателей за достойную цену.
Открываю мешочек.
Драгоценностей немного. Мы не очень долго жили вместе, плюс самый шикарный гарнитур из шикарного ожерелья и сережек Антон хранил в семейном сейфе. Я так понимаю, что при разводе он решил оставить сапфиры и бриллианты себе. Стоили они дорого… А здесь, в мешочке всего-навсего два кольца – одно с красным рубином, другое из платины с бриллиантом небольшим, но потрясающей чистоты. Скромные серьги с розовым жемчугом, жемчужные бусы и браслет из золота с сапфирами. Не очень-то много, но за некоторые предметы я рассчитывала неплохо выручить.