— Это вы спасли меня от летучих мышей? — спросила Мира.
— Она, — Ушуа кивнула на собаку.
— У... Спасибо.
Собака вновь брякнула по земле позвонками хвоста.
— Что вам от меня нужно? — грубовато спросила Мира. — Кого на этот раз надо спасти? Тут в Азаре все, кому не лень, только и делают, что посылают меня в разных направлениях и имеют, как хотят. Но я нормуль, уже привыкла, даже начала получать удовольствие. На то я и избранная.
Она зло и вызывающе рассмеялась.
Ушуа не ответила, поглаживая собаку по гладкому черепу.
— Кстати, я точно избранная? — спросила Мира. — Меня не покидает ощущение, что все ждали кого-то другого, а приплыла я. И как-то этот фарс подзатянулся.
Собака подняла голову, и Мира была уверена, что та внимательно смотрит на неё, даже не имея глаз.
— Ты ведь хочешь спросить меня не об этом, — мягко произнесла Ушуа.
— Вот как? — смутилась Мира. — О чём же, позвольте узнать?
— Тебя беспокоит, почему ты не смогла спасти Астафью, хотя желала этого. А убить смогла.
Мира чуть вздрогнула, сказала сиплым голосом:
— Я как бы уже дошла до ответа сама.
— Любопытно услышать твою версию, — заметила Ушуа.
— Моя стихия, это разрушение, — она тяжело вздохнула: — Я тут проанализировала... Живя в Азаре, я не принесла никому добра, даже когда хотела этого. А вот со злом всё в порядке.
Богиня молчала.
— Но, если так, какая же из меня спасительница Азара?! — воскликнула Мира.
В голосе прорвались слёзы. Она всегда считала себя хорошей и миролюбивой, ей хотелось нести в себе свет, любовь, радость. А получалось наоборот.
— Скажи, когда волчица загрызает человека, это хорошо или плохо? — спросила Ушуа.
— Плохо, конечно, — ответила Мира.
— А если человек охотник и хотел убить её вместе с волчатами?
— Тогда хорошо.
— А если у охотника остались дети, и теперь им будет нечего есть?
Мира промолчала, понимая, куда она клонит. Гай уже говорил ей об этом: что абсолютной правды нет и многое зависит оттого, на какой стороне ты находишься.
— Идёт война, и нам нужно победить в ней, — произнесла Ушуа.
— Война с кем? — тихо спросила Мира.
— С Абрахазом, конечно. Ты видела, каким Азар прежде?
— Да, Оямото показывала его мне.
Она вспомнила, как жаба обвиняла Ушуа в малодушии и инфантильности.
— Бедняга Оямото, — сказала богиня с печальной улыбкой. — Гордыня сжигает её, и она не хочет понять, что мы обе хотим одного и того же: процветания Азара