Какие там самые страшные травмы у магесс-бытовичек, которые в таких пансионах обучались, мне было неведомо, да и не интересно. Поэтому я перевела разговор на другую тему. До которой с вечера добраться не хватило сил.
― Скажи-ка мне, хранитель, неужто главные ворота, к которым дух-привратник привязан, это единственный путь, каким в академию попасть можно?
― Ты что ― уже пути бегства продумываешь? ― Голос, доносящийся из кармана, подозрительно задребезжал. ― Так не волнуйся, насильно никто держать не станет. Сможешь через главные ворота выйти, как все предыдущие ассистентки, которые с лордом-ректором ужиться не сумели.
Ого! Похоже, мой дух-хранитель всерьез опасается, что я скоро его брошу. Вряд ли он за некроманта так переживать стал бы. И ведь не напрасно опасается!
― Сбежать еще успею. Пока хотелось бы понять, как на прогулку по окрестностям выбраться, не привлекая ничьего внимания. Нравится, знаешь ли, природные красоты созерцать. ― Вступать в очередную перепалку с вредным хранителем мне было лень. Откровенничать ― нельзя.
― Темнишь ты что-то, мистрис Кастро, ― недовольно проскрипел Хранитель. ― Впрочем, не надейся, что у тебя время на прогулки сыщется. Если сумеешь к лорду-ректору приспособиться, он тебя работой так завалит ― небо с овчинку покажется!
― А если все же улучу часок? ― не сдавалась я.
― Тогда и подскажу, где пройти так, чтобы не прознали ни живые, ни мертвые. Если не хочешь через хозяйственные ворота идти.
― Ага! Значит, и вторые ворота, и лазейки есть! ― Не стала я скрывать от ламиана своих выводов. ― А раз лазейки есть, значит, не ты один о них осведомлен.
― И все же, тебе-то они зачем? Или перед новым начальством выслужиться желаешь? Так лорд-ректор и без тебя в курсе, где у него в академии что происходит. Только, в отличие от молодых и ретивых, понимает, что лучше известные ходы оставить, чем гадать потом, где адепты новые бреши в защите проделают. ― Ламиан стал еще более подозрительным.
― Так если знает, значит, тайны я ему никакой не открою.
Я отмахнулась от карманного зануды и потянула на себя дверь лекарского корпуса, перепутать который ни с каким другим не вышло бы, потому что прямо над входом висела огромная вывеска, изображающая ядовитого василиска, пьющего неустановленную жидкость из стеклянного кратера на высокой тонкой ножке.