- О! - сказал Рома Анцыбалов, самый крупный из всех. - Нашелся.
Ну что, нашестерил директору?
- Давай, маньячило, у тебя два варианта: или ты сам с крыши
скидываешься и едешь на больничку, или мы тебя сбросим, - заявил
Петрушевич.
Вообще-то мы с ним первый месяц за одной партой сидели и в
морской бой играли. Он даже списывал у меня. А потом оказалось что
я не жую хавру, не пью, учу уроки и... И подгонов мне никто не
делает. В смысле - посылок и денег не передают. А у Жолнерова
подгоны - каждую неделю, а у Кулаги - связи, ему кто-то хавру в
пакетиках через забор перебрасывает. Говорят, хавра стимулирует
магическое развитие. Брешут!
- Вылезай оттуда, - поманил меня пальцем Жолнеров.
Ему тогда, в туалете, досталось меньше Кулаги, вот он и
храбрился. Сам-то Кулага отирался в тылу. Я встал, перехватил
"Большую Энциклопедию Государства Российского" поудобнее и стал
думать, как подороже продать свою жизнь.
- Значит, так, - Анцыбалов поковырялся в ухе. - У меня
предложение: если ты нам ботинки футболкой почистишь и котлету
будешь на обеде отдавать - мы тебя сейчас оставляем в покое. А если
нет - пеняй на себя.
- Я тоже хочу котлету, - заявил Жолнеров. - Надо как-то по дням
распределиться.
- Десерт забирай, - предложил мясистый Рома.
- Э-э-э-э, - возмутился Петрушевич. - Десерт мой!
А Кулага - он помалкивал.
- Ну что, снимай футболку, черт, начинай уже играть в сапожника!
- пощелкал пальцами Анцыбалов, который мысленно сожрал все мои
котлеты на месяц вперед.
Вообще-то сапожники ботинки не чистят. Сапожники их шьют! Но
этому объяснять такие вещи бессмысленно, даже Кагринаковна в этом
плане адекватнее... Так что я шмыгнул носом, смирился с неизбежным
и сказал:
- Ты втираешь мне какую-то дичь!
***
Нет таких раскладов, при которых я бы победил четырех крепких
парней (другие в интернате не выживали) и ушел бы с крыши под
красивую музыку, на фоне заката, и волосы назад. Чуда не случилось,
несмотря на то, что я крепко приложил книгой в нос Анцыбалову,
достал ногой по яйцам Петрушевичу и круто пробил слева в печень
Жолнерову. И все - зря.
Теперь Ромочка с залитой кровью джинсовкой держал меня справа,
кривящийся Петрушевич - слева, Жолнеров пытался отдышаться и прийти
в себя. А Кулага подходил ко мне с гаденькой щербатой улыбочкой.
Как назло, еще и обстановка вокруг воцарилась донельзя киношная:
дождь пошел из темных туч, гром загрохотал... Первые крупные капли
ударили по кровельной жести. Просто бесит!