Сестра влюблена без памяти, и у них с Максимом всё серьёзно. Я очень хочу, чтобы она не обманулась и была по-настоящему счастлива. Мама, похоже, начинает о чём-то догадываться, лезет к Наде с расспросами, но та отмахивается и раз за разом весело повторяет:
– Мамуля, я всё знаю, всё помню. Я же не дура.
– Ох… Знаю, Надюша, что ты у меня умница. Но парни умеют так мастерски кружить головы неопытным девушкам… Ты бы осторожнее со своим ухажёром…
Она попадает в самую точку. Но сестра уверяет, что всё замечательно и мамины опасения безосновательны. Надя, похоже, вырвалась на свободу из консервативного кокона, в который нас тщательно упаковывали родители всё детство и юность. Я ей даже немного завидую. Мне до внутренней свободы и её бесстрашия ещё идти и идти.
Лето переваливает за половину и даже начинает намекать, что хорошего – понемножку. Мама активно занимается в интернете совместными покупками, чтобы собрать дочерей в школу и университет по приемлемым ценам, – традиционный августовский ритуал. А я стараюсь накупаться и наплаваться на год вперёд, чтобы хватило до следующего лета.
Поднимаюсь с подстилки и иду в море. Сегодня это – уже второй заплыв. Вода такая тёплая и приятная, что я бы и вовсе из неё не вылезала. Когда до заветной цели остаётся несколько метров, дорогу преграждает молодой мужчина. Высокий – не меньше, чем на голову выше меня, широкий в плечах – явно постоянный клиент залов-качалок. Он кажется смутно знакомым, но вспомнить его не могу. Впрочем, за лето мне примелькались многие завсегдатаи пляжа. Может быть, этот как раз один из них.
– Кого я вижу! Русалка!
Пытаюсь его обойти, делаю шаг в сторону, но мужчина повторяет моё движение и снова оказывается напротив меня.
– Род, это – та самая пигалица, которая твою тушу со дна достала!
Конечно! Я сразу вспоминаю и странное имя или прозвище Род, и парня, у которого была травмирована рука. Только самого Рода не помню. Когда плыла и тащила его за собой, как-то было не до разглядывания.
Род такой же высокий и накачанный, как его друг. Смуглая кожа, тёмные волосы и карие глаза. Красивый, ледяной даже в такую жару, надменный. Осматривает меня странным взглядом, под которым стоять очень неуютно.
– Что, серьёзно? – видимо, он ожидал увидеть на моём месте какую-нибудь крупную накачанную бой-бабу, которая и коня на скаку, и в горящий дом. – Валерон, ты ничего не путаешь?