В её словах слышалась обида матерей на детей, которые превзошли
родителей. Но в устах этой твари звучало особенно извращённо.
— Так что мы с тобой, лапочка, решаем? — голос снова стал
мурлыкающим, почти ласковым. — Убивать всех или ты согласишься?
Она подвинулась ближе и провела пальцем по моей щеке.
— Обещаю, больно будет, словно комарик укусит, — улыбка стала
шире, обнажая слишком белые зубы.
Да хрен тебе на макияж, сука помешанная! Подчинить её, как в
прошлый раз, не получилось. Пробовал ещё в начале разговора — магия
просто отскакивала от какого-то барьера вокруг. Поэтому… Хрен
знает, что из этого выйдет, но других вариантов не осталось.
Активировал магию подчинения монстров и начал смешивать её с
нейтральной энергией и силой затылочника. Серебристые нити
подчинения переплетались с золотистым свечением. В источнике что-то
заскрежетало, словно ломались шестерёнки сложного механизма. По
каналам прошла волна жгучей боли. Я стиснул зубы, чтобы не
закричать.
Серебристый цвет тут же окрасился в чёрный. Давление исчезло.
Магические оковы, которые сдержали меня, растворились.
Схватил тварь за руку в тот же момент, когда чёрная энергия
достигла максимальной концентрации. Василиса вскрикнула. Впервые за
весь разговор в её голосе прозвучала настоящая боль.
А потом меня накрыло. Мою душу и источник словно разрывали
изнутри. Чёрная энергия не просто текла по каналам. Она их
пожирала, превращая магические пути в кровоточащие раны. Каждая
ниша источника пульсировала от агонии.
Я почувствовал, как сознание начинает расщепляться, словно
кто-то пытался вырвать душу из тела через узкое горлышко бутылки.
Реальность замерцала, стала нестабильной.
Кажется, я даже на мгновение вылетел из её пространственной
ловушки. Время вокруг дёрнулось, поехало, потом снова встало.
Застывший мир качнулся, словно карточный домик на ветру.
Боль была невыносимой. Не физической — магической. Ощущение,
будто внутренности выворачивают наизнанку, а потом поджигают.
И вот я снова в салоне автомобиля. Василиса потирала свою руку и
место, где я схватил её. На белой коже проступали тёмные пятна,
словно ожоги.
— Павел... — подмигнула мне, но в глазах теперь читалось
уважение.
Игривость не исчезла, к ней добавилось что-то новое.
Осторожность. Может быть, даже интерес.
— А ты умеешь удивить свою маму, — женщина рассматривала тёмные
пятна на руке.