Лев Николаевич стоял у окна и с
напускным равнодушием «грел уши», стараясь не упустить ничего
важного. Разместившись для этого самым удачным образом.
В комнате по левую руку от него
играли в штосс[1] «по маленькой», время
от времени взрываясь бурными и эмоциональными возгласами. В которых
порой проскакивала очень важная, хоть и фрагментированная
информация. А по правую – просто болтали, вальяжно выпивая и слушая
гитарные переборы. То есть, мыли косточки разным личностям, порою с
весьма пикантными подробностями.
Пелагея
Ильинична[2] умела и любила устраивать
приемы, держа в своих руках ключевой
салон[3] Казани, вокруг которого
«клубился» местный свет. Чем ее племянник и пользовался самым
беззастенчивым образом. Впрочем, сегодня что-то пошло не так…
- Лёва, мальчик мой, что вы там
стоите? Идите к нам. – произнесла тетушка, вырывая мужчину из этого
медитативного состояния «большого уха». Отчего он едва заметно
улыбнулся, с трудом сдержав раздражение.
Он ведь собирался слушать, а не
участвовать.
Впрочем, игнорировать эту
жизнерадостную, и в чем-то даже легкомысленную особу он не
собирался, во всяком случае пока. Даже несмотря на ее совсем
неуместную активность, в рамках которой она пыталась пристроить
«своих милых мальчиков» к влиятельным замужним дамам «под
крылышко».
Зачем?
Так очевидно же. Чтобы эти матроны
стали юношам «добрыми феями», обеспечив им славное устроение в
жизни, в том числе быстрое производство в чинах, хотя бы
поначалу[4]. Вот и сейчас, улучшив
момент, она попыталась подвести племянника к очень влиятельной
особе.
- Учительница первая моя… - беззвучно
прошептал Лев, невольно припоминая Сашу Грей – наверное, самую
известную актрису в его поколении. Разумеется, никакого внешнего
сходства здесь не имелось, просто что-то во взгляде у этой дамы
проскользнуло характерное…
Графиня сия, несмотря на замужество,
вела очень насыщенную светскую жизнь во всех смыслах этого слова.
Ну а что? Детей нет. Муж в своих делах с головой. Чем же ей еще
заниматься? Не крестиком же вышивать, в самом деле? Тем более что
эта веселая и деятельная женщина в возрасте «крепко за тридцать»
все еще сохраняла свою красоту, пусть уже и увядающую. Другой
вопрос, что по местным меркам ее немало портил один недостаток –
рост. Он был слишком высоким для женщины этих лет. Из-за чего злые
языки болтали, будто бы супруг ей «в пупок
дышит»