- Значит, он так и будет тебе угрожать?
- Нам, Лера. Ты тоже под ударом. И если ты решишь, что я тебе вру, что ты сможешь достучаться до него - дверь открыта. Я тебя не держу. Но помни - второй раз я могу и не успеть.
Холодные, жестокие слова. Хотя стоит ли злиться на того, кто озвучивает истинное положение дел?
Я уже почти готова признаться, что рассказала не все, что умолчала про самое главное, но раздается стук. Мы оба оборачиваемся - на пороге комнаты стоит охранник.
- Позже договорим, - резко бросает отец и уходит. Я не успела даже спросить про телефон и вещи.
Вообще ничего не успеваю.
Прохожу к постели, ложусь. Я так устала за этот день, что невозможно описать словами. В душе пустота, а в памяти - образ любимого мужчины. Того самого, которому я готова была отдать всю себя. Да что там! Я и отдавала!
Я так корила себя, что не призналась во всем, а оказывается, ему это и не было нужно. Он всего лишь играл, умело обманывал, манипулировал. Может, даже потешался над незадачливой шлюхой, просчитывал план.
Боже, он ведь даже про сестру рассказал так, что я готова была во всем с ним согласиться.
А теперь?
Кладу ладони на живот. Там, внутри меня, растет наш малыш. Но он никогда не узнает, кем был его отец. Лучше скажу, что он трагически погиб, чем признаюсь, что сделал со мной.
Мне во многом непонятен отец. Он чужой, отстраненно холодный. Но он спас меня. А Дамир - тот кто нежил и ласкал, улыбался и говорил признания, продал. Отдал на потеху другим.
И это очень больно. Больно от предательства, больно, что у моего малыша не будет отца. Как и у меня. Но именно в этой боли я буду черпать силы, чтобы выстоять.
5. - 4 Дамир -
Бессильная ярость кромсает изнутри, полосует на мелкие ленты.
- Остынь, - в который раз повторяет Рустам, когда мы отъезжаем достаточно далеко от особняка. - Только хуже сделаешь.
- Они ее продали… Блядь, они продали ее!
- А ты чего ждал? - довольно спокойно парирует. - Как вообще она там оказалась?
Молчу. Только зубы крепче стискиваю. Друг съезжает с дороги, тормозит на обочине и поворачивается.
- Рассказывай, - буквально требует он.
- Мой косяк, Рус. Я облажался, - глухо давлю в ответ.
- Не уследил? Умыкнули?
- Хуже. Я сам отвёз ее. Отдал. Ещё утром.
Выражение лица у Сабурова такое, что я себя чувствую ещё и полным идиотом вдобавок ко всему.