Моих знаний может не хватать, чтобы правильно трактовать ситуацию, но люди, которые только что ворвались в мою мастерскую, это не те, кто указаны в официальных документах.
—Фамилии не соответствуют! Где люди, которые должны производить обыск? — голос дрожит, но все действия уже совершаются, на меня мало кто внимания обращает.
Я запоздало вспоминаю, что нужно бы все снимать, но мой порыв встречается вопросительным взглядом главаря этой шайки.
—Мы оперативные сотрудники и имеем право проводить обыск вместо следователя.
Руки немеют от его ответа, но как только я думаю парировать…происходит неожиданное.
—Но по поручению и на основании судебного решения или постановления следователя без получения судебного решения, но в исключительных случаях. Предъявите документы, подтверждающие законность ваших действий, — голос мужа со спины заставляет меня вздрогнуть, но сейчас я как никогда рада его появлению, отчего храбрюсь, расправляя плечи.
Поворачиваюсь и непонимающе всматриваюсь в него. Кирилл сейчас в своей стихии, и если не принимать во внимание разбитую бровь и губу, он готов резать всех на лоскуты.
Первым делом подходит ко мне, приподнимает мое лицо за подбородок и слегка кривит губы, вселяя лишь взглядом непоколебимое спокойствие. А у меня мурашки по коже от происходящего.
—Спокойно, Ань. Ты в порядке?
—Да, я не понимаю, что происходит, — шепчу еле слышно, оглядываясь по сторонам. Мои вещи поднимают, опускают, выворачивают все коробки, шерстят по углам, как будто я самая главная подозреваемая или вообще подсудимая.
Съеживаюсь, ближе к Киру придвигаясь, но он активно беседует с главным. Половину разговора не слышу, но то, как мастерски сейчас мой муж укладывает на лопатки зазнавшегося мужичка за тридцать, заставляет меня чувствовать гордость.
—Я произвожу фото и видеофиксацию ваших нарушений. Ни постановления на ваше имя, ни поручения. Вы здесь незаконно производите обыск, иными словами, противоправно проникли в помещение группой лиц. Значит что? Вызываем полицию и оформляем, — Архангельский делает фото, видео, все-все снимая, а я начинаю отмирать, внимательно изучая присутствующих.
Понятно сразу, что они представители закона, вот только не имеют всех документов. Как я могла это забыть? Наверное, потому что для меня юридический был каторгой, пусть я и все учила. Ненужная информация мозгом отторгалась.