– Почему ты мне не сказал, что мы будем не одни? – я обернулась
к Руслану. Мажор внимательно наблюдал за мной. – Я бы парням
чего-нибудь поесть принесла, а так – только пирожки одни.
Гитарист поперхнулся и заржал.
– Как двусмысленно звучит, детка! – заметил курильщик
невозмутимо.
– Ну да, – кивнула я. – Они двусмысленны. Вернее сказать, у них
две начинки: с клубникой и с мясом.
– М-м-м, клубничка! Люблю сладенькое.
Парни обнялись многозначительными взглядами. Так-так. У нас тут
грядёт нарушение статьи 82, групповое изнасилование. Отлично!
– А вот я больше мясо люблю, – жизнерадостно объявила я, подошла
к шинам, поставила на них рюкзак. Вытащила пакет с пирожками, а
заодно и Пасину звонякалку. Незаметно включила на ней камеру и
запись, перенаправив её на звонякалку Хойра в режиме вотпрямсейчас,
и прислонила к рюкзаку.
– Тё… – начал было Хойр, чьё лицо отразилось в экране, но я
буквально завизжала от радости, заглушив его:
– Мальчики! Налетаем! Русланчик, ты хотел объявить меня своей
любимой девушкой, да? Или зачем собрал столько народу? Да ещё
такого… мужского народу?
Экран погас, видимо, эльфоорчёнок отвернул записывающую камеру к
стене. Умничка! Толковый пацан растёт!
– О да, любимой, – заржал гитарист, подходя. – Всенародно, так
сказать. Зачем ты, детка, прилюдно обидела хорошего человека?
А вот сейчас, раньше, чем Пася, которая должна была быть рядом с
Хойром и видеть происходящее, успеет вмешаться, надо было
переходить к решительным действиям. Не боевым, нет. И я тотчас «всё
поняла».
– Руслан! – запищала испуганно и отчаянно: – Что твой друг такое
говорит? Я тебя не обижала же… Я просто пошутила!
И слезу добавила в голос.
Я понимала, что, показав им, что догадалась о западне, я разом
теряю все свои преимущества, кроме одного: Пася сейчас видит весь
этот спектакль.
– Да ты не плачь, девочка, – засмеялся гитарист и, положив
музыкальный инструмент, тоже приблизился. – И мы сейчас… пошутим.
Пошутим и отпустим.
– Руслан, мне страшно! Пожалуйста, забери меня отсюда!
В моём голосе зазвенели истерические нотки. Я попятилась
(аккуратно в центр фокуса камеры). Пора уже плакать или пока рано?
Наверное, рано.
– Руслан! Пожалуйста!
– Ну что, Пася, теперь тебе смешно, да? – холодно процедил
Руслан. – Посмеёмся вместе? Ты, идиотка, ты хоть понимаешь, сколько
стоит Драфаэль? Да ты, если тебя целиком продать, даже рамочки этой
картины не окупишь!