— Вчера меня и еще нескольких танцовщиц отвезли на ужин, сказали, что это обязательно, и пригрозили увольнением, аргументировав тем, что у спонсора театра день рождения и отказаться будет неприлично. Я хотела побыть часик и уехать, но один мужчина настойчиво оказывал мне знаки внимания и не отпускал. Жирный, мерзкий, у него рожа красная как помидор. Хомяков, кажется, его фамилия.
— Слышала о таком, — сжав кулаки, Левина хмурит брови. — Отвратительное существо. Постоянно крутится среди балерин. Что он сделал?
— Он затащил меня в кабинет, порвал на мне платье, лапал, залезал в трусы, — к горлу подступает тошнота, едва вспоминаю, как он меня пытался поцеловать и хватал за грудь. Я кричала, билась в истерике, пыталась вырваться… И только когда охранник постучал в дверь и отвлек Хомякова, мне удалось убежать.
— Господи, неужели он тебя изнасиловал? — лицо женщины искажается болью.
— Нет, но пытался, — давлю всхлипы и отрицательно мотаю головой. — Мне чудом удалось вырваться, но он пригрозил, что теперь в театре я смогу только полы мыть, если не соглашусь с ним спать.
Истерика накрывает меня с новой силой. Не могу поверить, что из-за похотливых желаний старого ублюдка моя жизнь будет загублена.
— Вот же сволочь, — ударив ладонью по столу, старушка заставляет меня вздрогнуть. — Я надеялась, что ты сможешь избежать этой участи.
— Не поняла вас? — смотрю на нее не моргая.
— Почти у каждой примы и солистки есть покровитель, — спокойно говорит Зоя Викторовна.
— В смысле?
— Матильда, ну какая же ты наивная еще, — с раздражением говорит она. — Ты думаешь, в сказку попала?
— Подождите, Семенова, Левицкая, Королева — они же великолепные талантливые танцовщицы. Они без всяких покровителей пробились, — сердце замирает в ожидании ее ответа и отказывается верить в подобную грязь.
— Пора снять розовые очки, моя дорогая. За каждой из них стоит очень влиятельный мужчина. И чем больше у него власти, тем больше главных ролей получает его протеже.
— Да что вы такое говорите? — вскакиваю со стула, чуть не роняя его. — Я с шести лет в балете! Это моя жизнь, я не мыслю себя без сцены. Я талантлива и пашу на износ, роль солистки в спектакле моя по праву. А вы мне говорите, что я должна лечь под мерзкое существо, чтобы продолжить работать?!
— Эти правила диктую не я. Богатые властные мужчины во все времена неровно дышали к балеринам.