Нельзя спорить. Нельзя пререкаться. Надо вести себя тихо-тихо.
— Не жена, но и не шалава! Кто же ты? Я не видел тебя ни разу!
Надо молчать, слушать и самое главное успокоиться настолько, чтобы оценить ситуацию трезво.
Я здесь совершенно случайно, но теперь это не имеет значения. Это может даже ухудшить мое положение. Не просто так этот хмырь терся у Веньки.
Ощущение задницы теперь отчетливее некуда.
— Точно не шалава?
Я открываю глаза, глядя на того, кто начал этот карнавал оскорблений.
— Держи и затягивай на ней.
Он сует мне в руки какие-то прутики, и через секунду до меня доходит, что это. Такими же штуками была усеяна моя квартира во время ремонта.
— Только без фокусов, — слышится совсем рядом, — не шалава, а честная давалка.
Похитители смеются над сальной шуткой, а я вожусь с Катькиными руками, стараясь затянуть их посвободнее.
Женщина выглядит безучастной ко всему происходящему. Она совершенно спокойна и делает все, что требуют, даже без намека на страх.
Как она будет вести себя, когда узнает, что ее мужчина ранен или даже мертв?
— А теперь ты, — говорит козел в коже, кажется, не заметив моего ухищрения. Тогда как я заметила в его куртке огромную дырку и из нее выглядывает что-то очень знакомое мне.
Катька повторяет процедуру сковывания своеобразными наручниками, и я выдыхаю, когда это все заканчивается. Мужчины теряют к нам интерес и... начинают ссориться друг с другом. Это неожиданно, волнительно, но не внушает никакой надежды на светлое будущее. Скорее нас размажет по асфальту или раскатает фурой, чем мы выберемся из этой жопоньки целыми и невредимыми.
— А ты вообще, что за хрен с горы? — спрашивает тот, что приказывал заткнуть мне рот. — И что случилось со Славиком?
Я вновь вижу дуло пистолета, которое в этот раз направлено не на меня и не на Катерину. В руке водилы появляется пистолет. Он тычет им в своего соседа, не переставая крутить руль при этом.
Я смотрю на это все, на дорогу, на свои руки, вспоминаю о не накинутых ремнях безопасности и, подобно Кате откинувшись на сиденье, закрываю глаза.
Пора начинать молиться Боженьке, обещая ему мыслимое и немыслимое. Я стану ходить в церковь! Не только по праздникам! Каждое воскресенье месяца! Если надо, то каждый день! Я даже думать забуду о том, чтобы сделать аборт! И имя ребенку выберу по церковному календарю, не иначе!