Её прижал к груди несмело:
Ведь видел женщину я в ней!
Но грудь едва не околела –
Была та снега холодней!
Что за напасть! Кайф обломала!
Словно селёдка – лишь солить!
Но ведь так жарко обнимала!
Я в этот раз решил свалить…
И со скалы, скатившись в воду,
А ну как к берегу грести –
Уже я чувствовал свободу,
Её стремился обрести.
На полпути я обернулся:
Русалка на скале лежит.
Слегка тут даже захлебнулся:
На солнце греется и спит!
И снова плоть во мне взыграла:
Уж больно внешне хороша!
И время было ещё мало…
Подкрался к ней, едва дыша.
Она раскинулась картинно.
Я присмотрелся – ног то две!
Ведь испугался беспричинно.
Тут всё смешалось в голове.
Хвост начинался от коленок,
Как будто ноги там срослись.
Себе представил кучу сценок,
Как мы любви с ней придались.
А то, что спит, так лучше даже.
Я потихоньку к ней подлез…
И чувствовал себя в кураже!
Ещё чуть-чуть… Опять не влез!
Она на солнце поднагрелась,
Зазолотилась чешуя.
И словно дымкою оделась –
Теперь чуть не обжегся я!
Я так и этак – спит, зараза!
Холодно тело, жаркий хвост.
Неужто не смогу ни разу?
По жизни я ведь тот прохвост!
Её схватил тогда подмышки,
И низом в море опустил.
Но та очнулась: это слишком!
Держал её, что было сил.
Та трепыхалась, но недолго…
Вот тут-то отпуск начался!
Напоминал себе я волка,
Что брал добычу не спрося.
Она ко мне и так, и этак,
И не помеха даже хвост.
Приноровившись, стал я меток,
Ведь секс с русалкой то не прост!
Пока мы с нею развлекались –
В отеле прозевал обед.
От встречи взять мы всё старались…
На берегу зажегся свет…
Никак и ужин прозеваю?
Желудок начал бунтовать.
Он ведь обжора! Я то знаю!
Скорей наесться, и в кровать!
Я так устал. Сгорела кожа…
Ей на прощанье помахал.
Она мне вслед: «Противна рожа!»
И потихоньку: «Вот, нахал!»