— Да, Николай, там заказано на определённое количество мест…–
попытался как-то сгладить ситуацию отец Владимира. Он относился ко
мне нормально.
— Всё в порядке, — кивнул я. — Я просто подошёл
поздороваться.
Как раз на этом моменте к нашей компании подбежал и сам
Владимир.
— С премьерой тебя, — улыбнулся я другу. — Играл просто
великолепно!
— Поздравляю вас, Владимир, — добавила стоявшая до этого молча
Анастасия.
— Спасибо! Слушайте, пойдёмте с нами отмечать? — предложил
счастливый друг.
— В другой раз, у нас дела, — дипломатично ответил я,
красноречиво взглянув на графа Чернова. Тот отвернулся, сделав вид,
что он вообще не знает о чём речь.
Граф Елисеев вообще старался казаться максимально незаметным на
протяжении всего разговора. До сих пор боится меня после того
диалога? Сильно я тогда нагнал на него страху, раз всё ещё
сторонится.
Хотя недостаточно сильно, раз он всё равно провернул этот не
самый красивый ход — переманил одного из наших продавцов и
практически забрал себе другого.
Я снова вежливо поклонился всем, и мы с Анастасией ушли. Не
стану портить вечер Владимиру, друг и правда выглядит
счастливым.
Мы ещё немного прогулялись с девушкой, после чего я отвёл её в
общежитие, а сам отправился в свою комнату. В которой меня поджидал
сюрприз, новое письмо, доставленное магической почтой.
«Николай, жду вас сегодня в полночь, в месте сбора тайного
клуба. Это срочно».
Странно, мне говорили, что клуб собирается максимум один-два
раза в неделю, а это уже третий раз. Ещё более странно, что туда
как будто бы зовут только меня. Кому и зачем я понадобился?
Время уже как раз подходило к полуночи, поэтому я сразу же
отправился туда.
В общей комнате почти никого не было. Меня ждал только Олег
Николаевич, психолог.
Это становилось всё более подозрительно. Он узнал мой секрет про
ещё одну ветвь лекарской магии и решил поговорить об этом
лично?
Но дело оказалось совсем в другом.
— Николай, — угрожающе произнёс Олег Николаевич. — Мне сообщили,
что вы проболтались о существовании нашего тайного клуба.
— Что? — удивлённо переспросил я.
— И поэтому я вынужден, — словно не слыша меня, продолжал он, —
стереть вам память.