– Да, мне нужен врач. Я ведь чуть не попала под машину, я хочу узнать, какие лекарства мне вводили, какие исследования делали?
Брови, казалось, совсем исчезли под кружевной синей шапочкой. Иришка изумленно огляделась вокруг, видимо, в поисках той самой машины, под которую я попала.
– Мааааш, – протянула она вдруг погрубевшим голосом. – Еще одна, третья за день.
Маша пожала плечами, не отрываясь от своего занятия. Но парень, у которого в этот момент брали кровь, с интересом посмотрел на меня. У него был большой кадык и темные мешки под глазами. И вообще он всем своим видом напоминал наркомана.
– Я за Вакилем Гильфановичем, – муркнула Иришка, мелькнув своим необъятным синим халатом. Я с облегчением вздохнула – сейчас придет врач, он мне все и расскажет.
Врач пришел минут через 20, я уже успела допить чай и сжевать приторную шоколадку. Он был высоким, носатым и ужасно волосатым – волосы выбивались из воротника его облегающего халата, торчали из ушей и кустились в носу. Крепко взяв меня под локоток, Вакиль Гильфанович потащил меня к дверям в коридор. Узкое помещение было забито людьми, видимо, ожидающими своей очереди на сдачу крови.
– Дорогуша, сейчас мы с вами поставим укольчик и вы немного поспите. А потом мы с вами поговорим. Просто вы сдали слишком много крови. Вы почему себя не бережете?
Я подняла на него глаза и заговорила, не понимая ни слова из того, что я говорю:
– Доктор, а зачем? У меня больше нет никого, ради кого стоит жить. Может быть, какая-то из тварей захлебнется моей кровью, наконец?
Доктор поморщился и отпустил мой локоть.
– Верочка, – заговорил он с неуловимым акцентом, – вы не одна такая. В городе, в стране, да и в мире вообще, похоже, не осталось ни одного человека, у которого не пострадал бы кто-то из семьи. Я все прекрасно понимаю. У меня погибла мать. А жена… Она… С ними.
Он вызывающе вздернул подбородок, наблюдая за моей реакцией – не исказится ли мое лицо ненавистью, не отпряну ли я. Я понимала его, помнила, как это больно и горько…
Я ничего не понимала!!!
– Вак-к-киль Г-г-гильф… – я вдруг начала заикаться, голос сорвался. – Все в порядке. Я пойду. Я обещаю, что не приду ближайшие две недели.
Он недоверчиво посмотрел мне в глаза, и, видимо, найдя там что-то, что успокоило его, кивнул и взял бейджик, который висел на моей груди на ярко-синем шнурке (а я-то думала, откуда он знает мое имя?), достал из нагрудного кармана халата маленькую печать, шлепнул ее на обратной стороне прямоугольника. Бейджик был сплошь покрыт этими печатями.