Я закурила. Сигареты лежали на подоконнике, как лежали всегда. Но я никогда не курила! Память возвращалась неотвратимо, так накатывает волна прилива на берег.
Я помнила эту неделю – самую страшную неделю своей жизни. Пять лет назад, в один далеко не прекрасный день, последний день первого месяца лета, на западе Европы произошла авария на каком-то суперсекретном военном заводе. Там разрабатывался вирус, который должен был воздействовать на гены людей, превращая их в “живых мертвецов”, кому-то из высших мира сего не давали покоя лавры режиссеров фильмов про зомби.
Как ни старались скрыть власти масштаб трагедии, освещая событие как вспышку эболы, и возводя стены карантина вокруг зараженных территорий, мир сошел с ума за неделю. Именно столько потребовалось вирусу, чтобы проникнуть в самые удаленные уголки планеты.
Ванька хотел пойти учиться на доктора. Он очень любил анатомию в школе, сдавал ЕГЭ по биологии, мы оплачивали дополнительные курсы для подготовки к поступлению в медицинский университет. В седьмом классе он пошел волонтером в ветеринарную клинику и хорошо разбирался в животных, очень любил бедных животинок, будь то взбесившаяся белка или облезлая кошка.
А вот Машка выросла циничной и эгоистичной. Я иногда даже поражалась, настолько эти качества взрослой Маши не вязались с тем ребенком, каким она была лет двенадцать-пятнадцать назад, такой нежной и любящей. Подростковый возраст, казалось, стер все доброе, что заложила в ее характер природа.
Дочь могла спокойно уйти из дома на несколько дней, совершенно не беспокоясь о том, как я чувствую себя, как стираю ноги, отыскивая ее по злачным местам и квартирам многочисленных друзей. Телефон как средство связи вообще игнорировался ей. Это была не девушка, а космический пришелец – безумно красивая, безумно равнодушная ко всему вокруг, в том числе к своему внешнему виду, но всегда свежая и сияющая, как принцесса из сказки. О, как мы с ней ругались! До хрипоты, до истерики, даже дрались несколько раз.
Но мы любили друг друга, что бы ни случилось, как бы ни вели себя в обыденной жизни. Когда я попала в больницу, сломав ногу на обледенелой дороге, она приходила пешком с другого конца города и сидела под моими окнами часами. В отделении был карантин, и посетителей не пускали. Она дарила мне подарки на все праздники с покерфейсом, но всегда угадывала с презентом – я всегда получала все, что нужно, всегда вовремя. Я же готова была простить ей все – любой ее поступок тускнел, когда на меня глядели ее безумно любимые васильковые глаза…