Ванька ушел следующей ночью, пока все спали. Я проснулась непривычно рано, что-то чувствуя, и не нашла его в их мальчишеской комнате. Выскочила на улицу, как была, в тонкой водолазке и трениках, не забыв прихватить только обрез, с которым не расставалась даже днем, готовя еду на нашу небольшую армию
Я искала его три дня, возвращалась в поселок, надеясь, что мы где-то разминулись по дороге, а затем уходила снова, забыв попить и поесть. На четвертый день, в состоянии, близком к обморочному, меня отыскал Василий, заставил вернуться домой. Я не могла вдохнуть полной грудью еще две недели, вдохи получались поверхностные, но их хватало, чтобы жить. А жить не хотелось вообще. Ничего не хотелось. Но я осталась. С тремя большими дырами внутри – по одной на каждого дорогого мне человека, которого забрала у меня чудовищная разрушительная сила, сломавшая этот мир пополам.
***
Проснулась я от стука в двери. Патруль. Они всегда ходят в это время. Смотрят, не заразился ли кто за прошедшую ночь. В состав патруля всегда входит один вампир и один человек, для соблюдения толерантности, наверное, чтобы не допускать убийство новоявленных вампирят людьми. Твари, тьфу.
Я, опять покряхтывая, встала с продавленного дивана – я не застилала его перед сном, да и не раздевалась вовсе. Бывают у меня такие приступы забивания на все.
Свободно распахнула дверь, придерживая, на всякий случай в правой руке, скрытой обитым дермантином полотном, заряженный обрез.
Машка. Она стояла, глядя мне прямо в лицо серьезным, немного нагловатым взглядом. Это выражение было у нее всегда, обусловленное необычно-васильковым цветом радужки. Стояла и смотрела, слегка склонив голову набок – прислушиваясь к звукам в квартире. На ней была зеленая джинсовая куртка и очень узкие штаны. До чего же худая!
– Маша, Машенька! – я шагнула к ней, протягивая руки. Она уверенным движением перехватила обрез, выдернула его из рук, уперла ладонь мне в грудь.
– Не подходите, пожалуйста. Есть ли зараженные вирусом W в данной квартире?
За спиной дочери я увидела парня, явно человека, и непроизвольно хмыкнула – так он был похож на киношного красноармейца моего детства. Черная лакированная куртка, ясный взгляд, иссиня-черные кучерявые волосы и полосочка усов над по детски пухлой верхней губой. Патруль. А я-то думала, что она вернулась. Вспомнила и вернулась. Хотя они ничего не помнят, я ведь знаю это.