Но до всех ламий мне дела нет, пусть
живут себе счАстливо, лишь бы в мою семью не лезли. Мне сейчас
хорошо!
Как же хорошо, Жива-матушка, спасибо
тебе, насколько ж душе моей спокойнее стало!
Жаль, о других делах такого нельзя
сказать. Страшно мне, пальцы мерзнут, чую, зло где-то рядом, а вот
что чувствую, и сама понять не могу, ответа не знаю! Аксинья еще в
беду попала, дурочка маленькая, и сделать ничего не могу я!
Не подпускают меня к ней, да и сразу
понимала я – не пустят. Любава все сделает, чтобы Аксинье я глаза
не открыла, чтобы не сорвала свадьбу. Хотя и не поверит мне сестра,
ей так в обман верить хочется, что меня она скорее загрызет, когда
ей правду сказать решу. Не услышит, не захочет слышать. Нет
страшнее тех слепых, что добровольно закрыли свои глаза.
К пропасти идет сестренка доброй
волей, и не остановить ее, не оттянуть. А коли так…
Не полезу я в это до поры, до
времени, пусть Аксинья сама шишек набьет, а потом постараюсь я
помочь, чем смогу. Чай, Федором одним не заканчивается жизнь, и
потом можно будет любимого найти…
Потом – когда?
Не знаю.
Стоит подумать, и страшно мне
становится. А ведь и с Любавой что-то решать придется, и с Федькой,
и не отдаст эта гадина власть свою просто так, и родня ее зубами
рвать будет любого, абы удержаться на своих местах.
И в той, черной жизни, кто-то же
прошел в палату Сердоликовую, и – убил. Боря – не дурак, и близко к
себе никого не подпускает, и бою оружному учен, и тренируется
каждый день со стрельцами обязательно, не менее часа, жиром не
заплыл, и его легко так убили? Он ведь не сопротивлялся даже,
убийца вплотную подошел, клинок занес, вонзил – секунда надобна, да
ведь ту секунду ему дали!
Значит, знал Боря этого человека.
КОГО?!
Кто убийца, кого в клочья рвать?!
А ведь порву, не побрезгую руки
запачкать! Еще бы ответ найти…
А покамест – слезы радости вытереть,
встряхнуться, да и пойти себе из укромного угла. И у сестры свадьба
скоро, и у меня самой - хоть платье посмотреть, которое вчера Илья
принес.
Брат вчера пришел, сверток мне
передал, а в нем платье да рубашка. Платье мне для свадьбы сестры,
роскошное, жемчугом расшитое, чтобы смотрели люди, а рубашка
тонкая, невесомая почти, мне ее Добряна передала, не шелковую,
полотна простого, небеленого, зато с вышитыми оберегами. Ее под
платье надевать надобно.