Слуги косятся. А мне всё равно, пусть я и знаю, почему меня не хотят принимать в замке императора.
Я не ровня дракону. Выросла в Заречье – самом бедном и позабытом месте в империи. И настолько далека от столичного лоска, насколько можно себе представить.
Мы из разных миров. Но истинность это не волнует. А уж нашей любви не помешает ничто. Особенно сейчас. Надо только всё ему рассказать! Обрадовать! Утонуть в его любви!
Вход в его покои перегораживают два огромных стража. Так бывает, когда у него важная государственная встреча. Но сейчас совсем утро. Какие могут быть дела?
Так, не буду себя накручивать! Я в его жизни всего два месяца, откуда мне знать, что в его работе нормально, а что нет.
Останавливаюсь на расстоянии пяти шагов от стражей и приминаюсь с ноги на ногу. В голове репетирую вопрос, который им задам. Как потребую, чтобы они позвали моего супруга-императора, ведь у меня важная новость.
Сердце подпрыгивает в груди, стоит только вспомнить, что это за новость. Ждать больше нет сил.
Вижу, как стражи принимаются отворять тяжёлые двери покоев Гектора. Вот он сейчас выйдет, и я всё ему расскажу.
Только из открытых дверей первым доносится женский смех. Звонкий, кокетливый, перемешанный со стонами. Его хозяйка появляется моментом позже.
У меня нет даже возможности придумать объяснение, что там делала женщина, потому что сразу же за ней выходит мой муж.
Они буквально вываливаются из его покоев и целуются на пороге, не замечая никого.
Ни стражей. Ни проходящей мимо прислуги. Ни медленно умирающей меня.
Я зажмуриваю глаза и щипаю себя за предплечье, чтобы проснуться от моего личного кошмара. Распахиваю веки и вижу всё то же самое.
Помятое платье темноволосой незнакомки держится на честном слове. Мускулистые руки Гектора, что обнажён по пояс, сминают податливое женское тело в алом наряде.
Они любовники. И судя по тому, как медленно угасают их поцелуи, страстная ночь у них уже была.
Пока я радовалась положительному тесту на беременность он ублажал на нашей постели другую.
Гектор наконец нехотя отрывается от своей любовницы и сразу же сталкивается взглядом со мной. К этому моменту я уже реву, и никаким усилием воли не могу остановить поток горячих слёз. А утереть их с лица не получается, потому что от шока меня не слушаются собственные руки.