Крыш мгновенно понял мой взгляд. Он вытащил из заплечной котомки мешочек с травой. Я сделал факелы, поджег их и мысленно прочитал заклинание.
Пламя вспыхнуло, тонкий запах благовония рассеялся в воздухе. Огоньки заметались и стали отдаляться. Мы направились за ними. Паднор выдернул у меня из рук палочку с травой и полетел вперед. Он гонялся за дальними, а я уничтожал ближних. Но все равно нечисть сумела увести нас достаточно далеко от светового столба и ослабить меня. Я чувствовал, как силы уходили по капле, словно просачивались в землю.
Пришлось возвращаться. И как раз вовремя: демон Эмматуэль уже поцеловал невесту, но не успел утащить ее в свой замок.
С этим темным магом у меня была вечная война. Мы постоянно делили территорию и заслуги. Наши королевства граничили, и подданные Эмматуэля часто паслась на моей территории, то угоняя скот, то разрушая посевы, то нападая на селян. А сегодня он и мою невесту захотел прихватить.
Не выйдет!
Ярость, немного угасшая после борьбы с блуждающими огнями, вспыхнула вновь.
— Крыш! Стереги!
Паднор тут же опустился на плечо девушке. Она испуганно отпрянула, зажала нос, скривилась. Ее реакция неприятно царапнула сердце. Ишь ты, какая недотрога! Запах ей, видите ли, не нравится!
Выглядела девчонка совершенной замарашкой. Грязная, с окровавленными коленями и в потрепанной одежде, она производила больше отталкивающее впечатление, чем пробуждала симпатию. Еще и эти черные круги вокруг глаз. Они вообще вызывали омерзение, но выбора не было, приходилось брать то, что попалось.
Да и световые столбы пропали. Искать другую иномирянку не было смысла.
— Эта женщина моя! — заявил я Эмматуэлю и напал на него.
Он был готов к сражению. Я уворачивался как мог. Но надежда на то, что эта обезьяна быстро выдохнется, оказалась напрасной. Ненависть и злоба придали ему сил.
Помощники Эмматуэля не вмешивались в сражение, стояли в сторонке и наблюдали за нами, а бедный Крыш чуть не сошел с ума. Он очень переживал за меня: метался, пытался помешать атакам темного, даже натянул капюшон на его глаза, но остановить битву не мог. Эмматуэль нападал яростно, не давая мне ни секунды передышки.
Под ударами его оружия сталь моего клинка не выдержала, и он разломился. От почти метрового меча осталась рукоять и кусок лезвия. Я отскочил и застыл на месте, переводя дух.