Это его "выскочила" бьет по моим оголенным нервам ни хуже кнута. Возвращает в ту реальность, когда я восемнадцатилетней девчонкой верила в добро.
-Я - не выскочила! - чеканю я зло, - Меня туда продали в 18 лет. И не надо мне говорить, что мы живем в цивилизованной стране и такое невозможно!
Взгляд спасителя тяжелеет.
-Я и не собирался. Возможно и не такое, девочка, - я не обижаюсь на его обращение. Ему лет 40 или около того. Так что с нашей разницей в возрасте для него я именно девочка, - Пойдем, душ тебе покажу. Другой одежды для тебя у меня нет. Времени по магазинам ходить - тоже. Майку чистую дам, а шорты свои оставишь. И обуться...
Мужчина бросает красноречивый взгляд на мои босые ступни.
-Если только в домашние тапки, - заканчивает он фразу.
Я сейчас согласна на всё. До меня только теперь доходит во всех красках, что со мной собирался сотворить Артур. И меня начинает потряхивать.
-Э-э-э. Нин, давай без истерик? Я всё это время был за рулем. Сейчас мне надо немного отдохнуть. И мы уезжаем.
Я киваю. Отчаянно пытаюсь взять себя в руки. Мне это необходимо. От этого зависит моя жизнь.
Чтобы переключиться, спрашиваю:
-Как вас зовут?
-Мы уже на "вы"? По-моему, во дворе ты мне спокойно тыкала.
Справедливое замечание.
-Как тебя зовут? - повторяю вопрос, немного его переиначив.
-Рустам. Меня зовут Рустам Сатаев. Я не собираюсь тебя убивать, насиловать, продавать в рабство. Я тебе просто помогу. Хорошо?
Я киваю. Больше не развиваю эту тему. Только по опыту общения с подобными людьми знаю, такие, как он. не помогают. Никогда и никому. Значит, пытается сторговаться с вселенной. Где-то накосячил. Но это не мое дело.
Он отводит меня в ванную. Дает чистую футболку. Оставшись одна, подхожу к зеркалу. И меня охватывает ужас. Я... То, как я выгляжу... Это... Я до жути бледная, с черными кругами под глазами. Одну щеку украшает сине-фиолетовый синяк. губы разбиты и опухли. На голове - взлохмаченный стог соломы. Хочется плакать. Хочется... Да чтобы такого больше никогда не было хочется...
Неужели я никогда не выберусь из этого ада? Егор, где же ты? Как я хочу к тебе!
Меня сотрясают рыдания. Но я стараюсь плакать тихо. Я не у себя дома. Я у себя дома и не была никогда. Сначала это был дом матери и отчима, потом дом Артура. А где мой собственный? Ведь должно же для меня найтись место, где я буду дома? Должно?!