Это нервировало. Но не приказывать же человеку не улыбаться?
Лишь когда в воздухе повеяло сладким ароматом цитрусов, мое настроение стало улучшаться. Пахло мандариновым садом, а это значило, что мы совсем близко к поместью.
Подумать только, что всего год назад я почти ненавидела это место. А сейчас даже перспектива получить нож под ребра не заставит с ним расстаться…
Раб тихонько присвистнул, когда увидел двухэтажный особняк в окружении цветущих мандариновых деревьев. Поместье действительно производило впечатление. Колонны, белый мрамор, просторный внутренний двор, крупный сад позади дома. Раньше мужу принадлежала и виднеющаяся вдалеке роща, но теперь приходилось довольствоваться одним особняком.
Спаситель стрельнул на меня жгучими глазами.
– Не думал, что у женщины, которая ходит через всю Хелгайю пешком, может быть такой богатый дом.
– Есть нюансы, – уклончиво ответила я. – Дойдем туда, приведешь себя в порядок, и я объясню, что от тебя требуется. Кстати, как тебя зовут?
– Пустынный Ястреб, – мужчина указал на татуировку на левом плече. – Как эту птицу.
Я вздрогнула. Ястреб, значит. Да еще пустынный…
От цепкого взгляда раба это не укрылось. Я поскорее напустила на себя равнодушный вид.
– Это пиратская кличка. А нормальное имя у тебя есть?
Он пожал плечами.
– Было да сплыло.
– Ты как разговариваешь с хозяйкой! – возмутился Кефар.
Раб скосил на него глаз и снова передернул плечами.
– Прежнее имя уже ничего не значит, и все его носители, кроме меня, мертвы, – сухо объяснил он. – Меня много лет знают на побережье именно как Ястреба. Если это имя вас не устраивает, другого у меня просто нет.
Кефар уже стал набирать воздух, чтобы что-то сказать, но я оборвала спор:
– Устраивает.
И снова наступила тишина. А я подумала, что, похоже, с этим рабом еще намучаюсь. Может, торговец скинул цену вовсе не потому, что хотел меня умилостивить перед визитом стражи, а потому что хотел избавиться от набившего оскомину имущества, да так, чтобы и покупатель, и продавец остались довольны?
Прислуга заметила нас издалека. Для нас растворили ворота, и в дом я вошла с улыбкой, на ходу стягивая вдовий черный платок. Какое облегчение! Хоть бросай его на пол, так он надоел!
Служанки с интересом проводили взглядами шедшего за моей спиной раба и сразу принялись перешептываться. Еще бы. Одежда к покупке, увы, не прилагалась, и через весь город Ястреб шел, как был, в набедренной повязке. А на такую фигуру грех не полюбоваться, хоть тебе двадцать лет, хоть шестьдесят.