— Тогда, возможно, стоит открыть факультативный курс. Судя по
тому, что я знаю о Викторе Костылеве, ему не помешало бы почаще…
расслабляться.
В ее глазах промелькнули озорные искорки, которые совершенно не
вязались с образом суровой старосты.
— Ты же у нас в академии шестую неделю после перевода, да? —
продолжила она, когда мы шли по коридору. — Я-то думала, что ты
просто обычный парень. А оказывается — с какими-то интересными…
талантами.
В ее вопросе явно было больше, чем простое любопытство.
— Ну, знаешь, — я драматично понизил голос, — днем я скромный
алхимик, а ночью надеваю трико и сражаюсь с преступностью. Называй
меня «Человек-Пробирка».
Кира расхохоталась, откинув голову назад, и этот звук неожиданно
приятно отозвался где-то внутри. На мгновение она перестала быть
официальным представителем студсовета, и я увидел в ней просто
девушку — яркую и живую.
«У неё красивый смех,» — невольно подумал я.
«И зелёные глаза, и ноги от ушей, и вообще она тебе нравится,» —
тут же вклинилась Алиса, парящая между нами. — «Твой пульс
зашкаливает. Ещё немного, и я активирую дефибриллятор!»
«Отстань!» — мысленно огрызнулся я, хотя возразить по существу
было нечего.
— Они часто тебя достают? — спросила Кира, когда отсмеялась. Она
легко коснулась моего предплечья. Ее прикосновение было мимолетным,
но почему-то отпечаталось на коже.
— Да это не проблема, — я пожал плечами, стараясь выглядеть
невозмутимым. — Обычно я прячусь в женском туалете. Там они меня
искать стесняются.
— Какой нестандартный подход, — Кира снова улыбнулась, но затем
её лицо стало серьёзным. Она остановилась и посмотрела мне прямо в
глаза. — Без шуток, Семён. Это никуда не годится. Как член
студсовета я просто обязана…
— …зачитать мне нудную лекцию о правилах поведения в стенах
академии? — я изобразил притворный ужас, прижав руки к груди. —
Пощади! Лучше скажи Витьку, что студсовет запретил ему иметь IQ
ниже температуры его пива!
В административные меры воздействия я не верил. По моему опыту
они никогда не помогали. Если хочешь решить проблему — решай
сам.
— Ха! — она закатила глаза, но улыбка все равно пробилась сквозь
серьезное выражение. — Вообще-то, я хотела сказать, что могу
помочь. У нас есть протокол по работе с такими ситуациями. Это не
первый случай с Костылевым. Он… — она запнулась, словно решая,
стоит ли продолжать, — в прошлом семестре у него были серьезные
проблемы. Костылева спасло лишь ходатайство… — она оборвала фразу
на половине. Словно чуть не сболтнула лишнего. — В общем,
дисциплинарная комиссия чуть не выгнала его.