Тянуть не стала, быстро собрала осколки и выкинула. Без происшествий не обошлось. Поранилась. На дрожащей ладони начали проявляться кровавые порезы. Всхлипнув, пошла обрабатывать рану. За этим занятием застала воробушек. Девочка стояла рядом, сонно потирая глазки.
— Мне сон приснился. Страшный, — захныкала малышка. В ее глубоких зеленых глазах заблестели слезы.
— Иди ко мне.
Притянула девочку к себе, взяла на руки, вдохнув вкусный детский запах, и пошла вместе с ней во вторую спальню, где спал Вова.
Все тревоги от ссоры с мужем отступили на второй план. Сейчас для меня была лишь Маришка. Маленькая девочка, к которой я так крепко прикипела всем сердцем.
Вошла с Маришкой в комнату. С ней же на руках села в кресло. Девочка продолжала тихо плакать, цеплялась в меня крепкой хваткой, изредка вздрагивая и шепча.
— Ма-мочка, — протянула она, уткнувшись в мою грудь.
Мои губы задрожали. Горький ком встал в горле невыносимой тяжестью.
— Тише-тише, малышка. Все хорошо. Я рядом.
— Ма-мочка снилась… — вновь тихо произнесла девочка.
Я покачивала и поглаживала малышку. Шептала теплые слова, пока она плакала. Старалась передать ей всю свою нежность.
Она такая маленькая. И так нуждалась в материнской любви.
В какой-то момент воробушек затихла, и я запела ей колыбельную. Маришка быстро под нее заснула. Возвращаться в супружескую спальню не было никакого желания. Но время шло, нужно было идти.
Переложила девочку к крепко спящему брату на кровать и вышла из комнаты.
Ладонь саднила. Ноги ватные. Я очень надеялась, что за это время муж уснул. Иначе…
Ошиблась. Вадим не спал. Он стоял полностью голый возле окна и курил…
— Ну наконец-то.
Застыла на месте. Пугливо припала спиной к двери.
— Что так долго? — вкрадчиво спросил и развернулся ко мне.
Хищный. Опасный.
— Маришке сон приснился плохой… — ответила, тяжело сглотнув вязкую слюну.
— Заткнись уже с этими детьми! Затрахала о них трещать.
Крепко сжала челюсть, чтобы не нагрубить в ответ. В груди так кольнуло, будто острую иглу между ребер воткнули. Вадиму абсолютно наплевать на чужих детей. Он даже своего убил…
От упоминания о выкидыше горло сдавило спазмом, и слезы вмиг подступили.
Попов, чеканя каждый шаг, подошел вплотную. Запер дверь и, подхватив меня под ягодицы, взвалил на свое плечо.
Трепыхаться не стала. Отбиваться и подавно. Зачем? Чтобы разозлить чудовище еще больше?